– Сейчас вы сами себе противоречите, – вздохнул я, – если штучка существует в единичном экземпляре и она была в руке трупа, то…
– Все дело в брелоке, – вскочила Мариша, – ну-ка опишите его!
– Зачем?
– Давай, Ваня, делай, что она говорит, – неожиданно приказала Нора.
Я нахмурил лоб.
– Не хочу никого обидеть, но украшение очень вульгарное. Пенис неприлично натурального вида, розового цвета, в золотой окантовке, он болтался у Вяльцева на петле для ремня и при каждом шаге бил его, пардон, по седалищу.
– Значит, Вяльцев украсил штаны брелоком в золотой оправе, – уточнила Нора, – так?
– Верно! – воскликнул я.
– Теперь опиши брелок в пальцах Сони, – потребовала Нора, – подробно!
– Пенис, почти в натуральную величину, – попугаем талдычил я, – очевидно, покрыт розовой эмалью, в серебряной оправе.
– Вот! – хором воскликнули обе женщины.
Я замолчал и уставился на Маришу и Элеонору, не понимая, почему дамы впали в такой раж.
– До него не дошло, – истерически взвизгнула Мариша.
Нора помахала перед моим лицом рукой.
– Ваня! Внимание! Сосредоточься! У Андрея на жопе блестело золото! Рамка для брелока была выполнена из червонного металла!
Я невольно поморщился. Не люблю грубых выражений. Жопа! Фу! Ну неужели нельзя подобрать литературный вариант!
– Створожь мозги! У Андрея брелок в золоте, а у Сони в руке была такая же штука в серебре! – рявкнула хозяйка.
– Вы уверены? – ахнул я.
Элеонора подперла щеку кулаком.
– Наряду с массой отрицательных качеств мой секретарь имеет и положительные. Ты тщательно записываешь все проведенные беседы и свои впечатления на диктофон. Я была очень предусмотрительна, когда обучала Ивана Павловича. Слушай!
Хозяйка нажала на кнопку.
– …брелок в золотой оправе, – зазвучал в комнате мой искаженный звукозаписывающим устройством баритон, – размер примерно десять сантиметров.
– А теперь еще раз, – кивнула Нора, – внимание, новая запись.
– В пальцах зажат намертво, – снова зазвучал мой голос, – покрыт розовой эмалью, в серебряной оправе.
– Скумекал? – прищурилась Нора.
Я кивнул и попытался трезво оценить ситуацию.
– Но тогда получается, что брелоков существует два!
– Верно, – усмехнулась Нора.
– Мастер поклялся, что больше никому подобное не сделает, – зачастила Мариша.
– Обманул, – предположил я, – наверное, прибамбас заметили окружающие, и Андрей дал телефон ювелира.
Марина слегка порозовела.
– Нет, он всем говорил, что это охранный амулет, приобретенный за громадные деньги у храмового жреца в одном из скрытых от глаз европейцев буддистских монастырей.
– Вот врун, – не удержался я от комментария. – Похоже, он лгал так же просто, как пил воду!
Щеки Марины приобрели оттенок молодой свеклы.
– Нет, это я соврала, выдала Андрюше версию про жреца, он падок на подобные вещи, сразу мне поверил, объявил брелок талисманом. Я хотела, чтобы при Вяльцеве постоянно имелось нечто, напоминающее ему обо мне. Он должен был носить его не снимая, а как добиться желаемого? Вот я и схитрила.
– Чисто женская позиция, – вздохнула Нора, – надеешься, что любимый бросит взор на побрякушку и вспомнит тебя.
– Мужчинам такое трудно понять, – кивнула Мариша.
Я с изумлением посмотрел на Нору. Неужели и у Терминатора случаются иногда приступы сентиментальности?
– Только я не учла одного обстоятельства, – грустно продолжала Мариша, – вчера вечером, совсем поздно, мне позвонил Андрюша и в панике воскликнул: «Катастрофа!»
– Ты попал в аварию, – похолодела Мариша. – Господи! Ты ранен?
– Я потерял амулет, – трагическим тоном возвестил Вяльцев, – брелок исчез!
– Как же это случилось? – спросила Марина.
– Не знаю, – чуть не рыдал любовник, – я был на вечеринке, дома разделся и вижу, нету брелока, оторвался от цепочки! Все! Теперь удача уйдет. О боги живых и мертвых, вы отвернулись от несчастного, на мою голову дождем польются несчастья, придет болезнь…
Последние фразы явно были цитатами из очередной роли. Андрей частенько выдавал вслух написанный сценаристами текст, и Марина терялась, не понимая, сейчас любовник искренне говорит ей о своих чувствах или повторяет роль из сериала. Но вчера в голосе Вяльцева звучала неподдельная тревога, даже страх. А сегодня его арестовали, вернее, задержали, но не в определениях суть, Вяльцев в милиции.
– Он верит в приметы, – ухмыльнулся я.
– Актеры в большинстве суеверны, – серьезно ответила Мариша, – попробуйте полузгать на сцене или съемочной площадке семечки, выгонят мокрой тряпкой.
– Почему? – удивилась Элеонора.
– Сборов не будет, – пояснила Мариша, – а если уронить текст роли, то необходимо сесть на него, невзирая на грязь, дождь, снег и любые обстоятельства.
– Забавно, – ухмыльнулся я.
Мариша пригладила волосы.