– Внешне дама, сделавшая свой бюст более совершенным, выглядит красиво, – обтекаемо ответил я. – Сейчас масса возможностей для исправления ошибок природы: можно надеть брекеты, прилепить искусственные волосы, нарастить ногти. Но к чему это приведет? Женщины станут похожими, словно клоны, все с одинаково высокой грудью, без морщин, блондинки со спортивной фигурой. Мне кажется, что, усиленно подгоняя себя под некий стандарт, дама лишается шарма. Думаю, изменять надо лишь уродство, мешающее жить, например, волчью пасть или заячью губу.
– Одной и горб не помеха, – протянула Нора, – проживет с кривой спиной счастливо, другой ноготь неправильной формы оправданием для лени станет, сделает из него проблему. А что скажешь о ее одежде? Сумочке? Обуви? Похоже, туфли неудобные, девица споткнулась о ковер и чуть не упала. Кстати, входя в комнату, она также зацепилась за покрытие.
Вот тут я удивился еще больше.
– Простите, я не компетентен в вопросах моды, в особенности дамской. Но, по-моему, Олеся – женщина со вкусом, она выглядит достойно.
– Ладно, Ваня, – устало сказала Нора, – иди-ка ты спать, завтра трудный день.
Я отправился в свою спальню и уже хотел взять книгу, как на тумбочке начал подскакивать мобильный. Номер, высветившийся на дисплее, был мне незнаком, а голос, прозвучавший из трубки, я определенно слышал впервые.
– Алло, – протянул капризно незнакомец, – позовите Ивана Подушкина.
– Это я.
– Метеорит влетел прямо в окно? Он был горячий? Упал на стол и пробил его? Почему вы молчите?
– Извините, я не понимаю, о чем идет речь!
– Ой, вам, наверное, уже успела позвонить «Желтуха»! Но мы заплатим больше, чем они!
– Простите, с кем я разговариваю?
– Владимир Коэн, ежедневник «Клубничка», – заныл голос.
– Не соображу, чем я мог заинтересовать ваше издание.
– Николетта Адилье вам кем приходится?
– Матерью, – от неожиданности сказал я правду.
– Да? – поразился Владимир. – А мне она сообщила, что вы ее брат.
– Верно, – начал выкручиваться я, – с одной стороны, конечно, вне всяких сомнений, брат, с другой, если углубиться в корень вопроса, изучить его до дна, то в некотором роде ближе к сыну.
– Ладно, это неинтересно, – оборвал меня Владимир.
Несмотря на хамоватость заявления, я испытал к писаке благодарность.
– Лучше поговорим о метеорите, – продолжал Коэн.
– О чем?
– О булыжнике с неба, – прошептал Владимир, – ваша сестра предупреждала, что вы являетесь малообщительной, асоциальной личностью, но ведь не до такой же степени? Представляете наш тираж?
– Нет.
– Миллион.
– Чего? – не понял я.
– Человек, конечно, – заржал Владимир, – послезавтра вы проснетесь звездой.
– Почему? – окончательно растерялся я.
– Вашу фамилию Подушкин увидят три миллиона наших читателей.
Я попытался понять Коэна, потом машинально поправил борзописца:
– Секунду назад вы сказали, что у вас тираж миллион.
– Точняк! Но каждую «Клубничку» замусоливает минимум три человека, а может, даже пять. Вот какую славу получишь, – без особого стеснения перешел он на «ты», – давай живенько про метеорит! Значитца, ты стоял на кухне в тот момент, когда мужик с собачьим именем Монти пек торт. Этот Монти вышел на пару минут, и тут в комнату вломился метеорит! Опиши свои ощущения.
Меня внезапно озарило, сразу вспомнились каменюка-торт и простофиля кузен с коржом в неуклюжих лапах.
– Кто вам сообщил про небесное тело? – простонал я.
– К твоей сестре программа «Ненормальные новости» рванула, – словоохотливо пояснил Коэн, – в съемочной группе герла есть, она звякнула и говорит: «Хватай, Вовка, Подушкина, эксклюзив состряпаешь». В завтрашний номер не успеваю, его уже сверстали, но через день выстрелим сенсацией.
– Извините, – сдавленным голосом произнес я, – сейчас… э… я в ванной, душ принимаю. Разрешите, перезвоню спустя четверть часа?
– Не вопрос, – гнусно захихикал Владимир, – понял! В койке с девочкой. Завидую. Мне предстоит трахаться с материалом. Заканчивай и звони. Жду! Чао, Подушкин.
В нормальном состоянии я бы возмутился, услыхав подобные речи, но сейчас воспринял «выступление» Коэна абсолютно спокойно, в душе жило лишь одно желание – немедленно связаться с Николеттой.
– Квартира госпожи Адилье, – промурлыкал слащавый тенорок.
– Позовите Николетту, – нервно приказал я.
– Она занята.
– Сейчас же дайте Николетте трубку.
– Это невозможно.
– Послушайте, кто вы такой?
– Пресс-секретарь госпожи Адилье, можете называть меня просто Монти.
– Монти! Ты меня не узнал?
– Ваня!
– Не кричи, а подтяни маменьку к аппарату или принеси ей телефон.
– Ванечка! Тут такое!
– Какое? – мрачно спросил я.
Монти, захлебываясь от восторга, начал излагать новости. По мере их поступления я потел, краснел, вздрагивал. Вкратце ситуация выглядела так.
У Монти четверо суток подряд болела голова, у парня случается мигрень, от нее его не спасают ни порошки, ни таблетки, ни сиропы. Монти адаптировался к беде и даже способен вести относительно обычный образ жизни, но сейчас с ним произошло невероятное. Вытащив из помойного ведра торт-каменюку, Монти немедленно почувствовал облегчение. Невидимый тугой ремень, стягивавший виски, лопнул, и кузен ощутил легкость, злой недуг ушел прочь. Предполагаемая невеста – если помните, ее зовут Алена – пришла на чай вовремя, и парочка села наслаждаться угощением. Женщина отковырнула крохотный кусочек от торта, с видимым трудом проглотила его и отодвинула тарелку.
– Невкусно? – испугался Монти.
– Замечательно, – заулыбалась Алена.
– Тогда угощайся, – исполнял роль хлебосольного хозяина кузен.