– Почему? – удивилась Настя.
– Потому! – обозлилась Юля. – Из Екатеринбурга припрут и вой поднимут.
– Не переживай, доченька, – стала утешать ее мать, – очень хорошо, что из Москвы вернулась. Оставайся дома, выходи замуж, иди работать в районную газету, только и мечтаю тебя рядом каждый день видеть!
Юля зло рассмеялась.
– Достойное завершение жизни. Мама, я после Москвы тут с ума сойду или сопьюсь! Я не способна существовать в глуши! Нет! Нет! Нет!
Видя, что у дочери начинается истерика, Егор решил исправить положение.
– Мать глупость сморозила, – тихо сказал он, – ты тут отдохни, мы молчать станем, если днем по Кори ходить не будешь, никто и не сообразит, что у нас лишний человек завелся.
– А квартира! – испугалась хозяйственная Настя. – Московская! Ты ее бросила!
– Не неси чушь, – рявкнул Егор, – просто заперла. Дай же мне сказать. Юля столичные хоромы продаст, купит в Екатеринбурге себе фатерку, устроится на работу и заживет!
– Ой, славно! – обрадовалась Настя.
– Дурак ты, папа, – в сердцах воскликнула Юля, – меня после московского скандала ни в одно издание не примут, во всяком случае пока. И вовсе я не собираюсь гнить за Уральскими горами. Хочу вернуться в Москву и снова работать журналисткой, обрести славу и деньги!
– Но, доченька, – растерялся Егор, – как же выполнить задуманное? Я понял так, что возврата нет и на работу в прежнее место тебя не возьмут.
– Авось господь поможет, – всхлипнула Настя.
– Ну, – фыркнула Юля, – если только на бога надеяться, то можно и не дождаться. Ладно, вы пока никому ни слова, а я подумаю, как жить.
Три дня Юля лежала в своей крохотной спаленке и смотрела в потолок, во двор она не выходила, и даже ближайшие соседи Бандиных не предполагали, что к Егору и Насте вернулась дочь.
Во вторник Настя спросила у любимой дочки:
– Если мы на пару суток туристов пустим, можно?
– За фигом они вам? – поинтересовалась Юля. – Что, еще кто-то по реке сплавляется?
– Конечно, – закивала мать, – им отдых, нам прибавка к пенсии.
– Делайте что хотите, только меня не трогайте, – велела Юля, – и я при них из спальни не выйду. Скажите, двое вас в избе.
– Дом большой, – засуетилась Настя. – Мы их на левой стороне устроим, никогда и не встретитесь.
Юля отвернулась к стене и промолчала. Ну, а потом с постояльцами случилась беда и приехала Тильда.
Женщина неприятно поразила Бандиных, едва войдя в дом, она заявила:
– Где деньги? У мужа всегда при себе имелась крупная сумма.
– Поищите в сумке, – ответил Егор, – мы в чужих вещах не роемся.
Тильда изучила багаж погибших, нашла полный бумажник и запричитала:
– Как же жить? Я осталась одна! С горя умру! Некому обо мне позаботиться! А еще мальчик! Его куда? Ой, горе, горе!
Настя вытаращила глаза. Ну и ну! Узнала о гибели мужа с дочерью, а плачет о себе.
– Мы умрем, – стонала Тильда, – говорила ей, не рожай! И что? Получите компот. Соне хорошо, а я как?
– Может, она от горя помешалась? – предположила Настя, глядя на мужа.
Егор крякнул, а Тильда, сев на диван, выла в голос.
– Я одна-одинешенька! С младенцем! Нет, это ужасно! Может, Вяльцев его заберет? Хотя Андрей оказался сволочью! Ах, я несчастная! Вот, вот, вот он!
– Кто? – начала озираться основательно напуганная Настя.
Тильда вскочила и принялась тыкать пальцем в экран работающего телевизора.
– Мерзавец, из-за которого все мои несчастья! Гад! Я ему поверила!
– Чем вам насолил Андрей Вяльцев? – послышалось с порога.
Настя обернулась, в проеме двери стояла Юля, глаза дочери горели лихорадочным огнем.
– Что за дела у вас были с Вяльцевым? – продолжала журналистка.
На лице Тильды вспыхнула надежда.
– А вы кто?
– Корреспондент из Москвы, – обтекаемо ответила Юля и добавила: – Мы хорошо платим за сенсации.
Тильда вскочила.
– Вы же можете, да? Позаботитесь о нас с Марком? Не дадите нам пропасть? Я больна, работать не могу, мальчика необходимо пристроить в интернат, или пусть его отец забирает. Я ведь ему всего лишь бабушка, ответственности за него не несу. Расскажу вам такое! Но за хорошее вознаграждение! Боже, я погибну с голоду!
Настя растерянно смотрела на Тильду, потом вдруг сообразила: странная тетка совершила неблизкий путь из Москвы в Корь исключительно по одной причине. Нет, не надо думать, что она решила заняться перевозом тел в столицу. Тильда хорошо знала: Антон всегда имел при себе нехилую сумму, и явилась за деньгами.
– А ну пошли ко мне, – приказала Юля Тильде, – поговорим в тишине.
Оставив дочь и гостью одних, Настя ушла на кухню, она решила испечь пирог. Хозяйка полезла в шкаф, обнаружила отсутствие муки, вздохнула и посмотрела на часы. Сельпо находилось рядом, да только в нем продукты далеко не первой свежести, муку, как, впрочем, и многое другое, лучше покупать в соседнем городке, если поторопиться, то легко можно успеть на рейсовый автобус.
Купив сразу шесть кило крупчатки, Настя вновь поспешила на остановку, но тут ее ожидало горькое разочарование: старенький «Лиаз», давным-давно дышащий на ладан, сломался, и идти в Корь предстояло пешком.
Путь в принципе был недалек, и еще его легко можно было сократить, если пойти по берегу реки. Сообразив, что пирогов сегодня не завести, Настя подхватила пакет и порысила под горку, начинало темнеть, и оставшиеся пассажиры решили двигаться по шоссе.
– Настен, ты куда? – крикнула Ленка Махова, тоже приехавшая в магазин.
– Бережком пройдусь, – отозвалась Настя. – Давай со мной.
– Нет, – испугалась Махова, – там кладбище рядом, по дороге пойду.
– Охота тебе круг делать, – усмехнулась Бандина.
– Говорят, покойники вечером прохожих хватают, – прошептала Ленка.