Как и было задумано, у Андрея на тусовке срезают талисман, и пожалуйста – западня захлопывается. Есть маленький нюанс: Соня-Юля убита и эмалированный фаллос в ее пальцах, а у Андрея талисман крадут позднее. Это все из-за Ивана Павловича, он непременно должен увидеть идиотский прибамбас и запомнить его, но Катерина и Вероника надеются, что маленькая нестыковка пройдет незамеченной. И снова ошибаются. По их плану милиционеры должны сообразить: Андрей, «убив» Соню, едет на тусовку и гуляет там, якобы пытаясь организовать себе алиби.
Вероника в самом начале вечеринки ухитряется украсть брелок и уехать, но одна из официанток, обслуживавших гостей, вспомнила, как ее покоробил Андрей Вяльцев, заявившийся в зал пьяным и с украшением в виде эмалированного пениса. Вот она – основная нестыковка, брелок уже у убитой, но он одновременно на брюках Вяльцева. Но дочери Анчарова и Гиллер об этом не знают, зато они в курсе, что дело о смерти Умер попало на стол к лучшему другу Подушкина, который прибыл на место происшествия по просьбе Норы, и начинают изо всех сил подбрасывать поленья в костер.
На сцене появляется Олеся Реутова, вернее, Вероника, которая теперь блестяще исполняет роль лучшей подруги Сони.
Нора остановилась.
– Помнишь, я спросила тебя о ее внешнем виде?
Я, ошеломленный услышанным, кивнул:
– Да, я еще изумился, когда вы начали расспрашивать меня о ее одежде.
Нора прищурилась.
– Понимаешь, меня удивила одна вещь.
– Какая? – заинтересовался Макс.
– Вероника очень хорошая актриса, – задумчиво протянула Нора, – роль Сони Умер она исполнила филигранно и совершенно неузнаваемой оказалась под личиной Олеси Реутовой. Можно придраться лишь к одной детальке: у лучшей подруги Сони слишком большой бюст, Веронике следовало прицепить себе третий, а не пятый размер, но, с другой стороны, мы с Иваном Павловичем обратили внимание на весьма щедрое содержимое бюстгальтера и невольно отвлеклись от лица.
– Хитро, – кивнул Максим.
– Слушай дальше, – махнула рукой Нора, – меня смутили ее туфли. На фальшивой Реутовой красовались лодочки на очень высокой платформе, я даже специально уронила на пол нож для разрезания бумаги, думала, Ваня наклонится, чтобы поднять его, и тоже приметит модные баретки. Большинство женщин отлично знает: платформа, при всей своей массивности и кажущейся устойчивости, на самом деле очень неудобная и травматичная вещь. Даже модели, приученные щеголять в любой одежде и легко бегающие на каблучищах, частенько падают на «языке», пытаясь шагать по нему в туфельках на здоровенной платформе. К тому же сумочка Олеси из белой кожи с красными вставками абсолютно не сочеталась с черными лодочками. Элегантная, безупречно одетая Реутова проявила явное дурновкусие при подборе обуви. Почему? Такая женщина должна быть внимательна к туфлям. И поразмыслив, я поняла, почему Олеся допустила ляп. Белые туфли, которые следовало надеть к сумке, сразу прикуют к себе внимание, гигантская платформа будет заметна, а на черной обуви можно и не увидеть утолщенной подошвы. Слишком яркая и дорогая сумка выполняла ту же роль, что и поролоновый бюст, детективы должны были разглядывать аксессуар, а не лицо девушки, платформа нужна, чтобы Реутова казалась выше ростом, напомню, что Вероника крохотная. Нет, они все продумали, а я, отметив краем глаза некую безвкусицу в наряде, отбросила глупые мысли. Ваня, знаешь, зачем к нам приходила Реутова?
– Сообщить об усыновлении Марка, – растерянно ответил я.
– Нет, – тяжело вздохнула Нора, – судьба мальчика никого не волнует, он по-прежнему находится в подмосковном санатории, куда его отправила Соня-Юля, чтобы избавиться от ребенка. Олесе надо было сообщить нам о звонке Сони, убедить детективов, что госпожа Умер была жива в тот момент, когда Иван Павлович посетил Вяльцева. Олеся рассказывает, как актер звонил бывшей жене, оскорблял ее, обещал убить!
– Я проверил, – влез в разговор Макс, – Реутова не покидала Германию.
– Однако глупо так врать! – воскликнул я.
Макс развел руками.
– Они тщательно подготовили убийство и просчитались на мелочах, обычная в принципе ситуация.
– Они полагали, что их не станут проверять, – подхватила Нора, – знали, что делом занимается Максим, а он наш лучший друг, значит, воспримет информацию от Ивана Павловича как абсолютно достоверную. Я же говорила про мелкие зацепки, больше всего напортачила Руфь. В ее задачу входило сообщить господину Подушкину о прошлом Вяльцева. У следствия должна была возникнуть железная уверенность: актер убил Соню Умер, у него для совершения преступления имелись все основания. Первая: страх потерять славу мачо-любовника, о котором грезят сотни тысяч женщин, и ужас разоблачения.
Руфь, великолепная актриса, роль она сыграла замечательно, сведения выдавала порционно, она же не знала, что Иван Павлович уже слышал историю про Оренбургова-Юрского. Подушкин был просто обязан после беседы с Гиллер помчаться к Максу и заорать:
– Понимаю теперь, зачем Вяльцев уничтожил несчастную! Она могла разболтать о его прошлом!
– Но Соня ничего не слышала об Оренбургове-Юрском! – напомнил я.
– Верно, только никто не подозревал, что она этого не знала, – объяснил Максим, – Соня-то скончалась. В пылу разговора произнося написанный дочерьми Анчарова текст, Гиллер совершает ошибку, бросает фразу: «За час до смерти Соня позвонила мне». А откуда Гиллер известно время ее кончины? Газеты не писали о нем, кто сообщил актрисе такую подробность? Мелкая оговорка, и Руфь легко может объяснить ее, сказав, что это просто игра слов.