– Не бойтесь, – быстро сказал я, – я не грабитель, не маньяк. Просто жду приятеля, Юрия Трофимова, он в первой квартире живет.
– Никого я не опасаюсь, – бесцветным голосом ответила баба, – красть у меня нечего, изнасиловать захочешь, так сопротивляться не стану, все-таки приключение, а то не жизнь, а тьма кромешная. Юрия же не жди, съехал он.
– Куда? Когда? Это не его жилплощадь? – обрушил я на нее шквал вопросов.
Тетка вытащила из сумки связку ключей, сунула один в замочную скважину, быстро его повернула и без всякого страха или стеснения предложила:
– Проходи, меня Тоней зовут.
– Иван Павлович, – машинально представился я и втиснулся в крохотную прихожую. – Ну и тесно у вас!
– Да уж, – согласилась Тоня, – разгуляться негде, кухня зато хорошая, целых восемь метров, и комната замечательная – в ней почти пятнадцать. Нестандартная фатерка, она для домоуправления предназначалась, но вот досталась мне. Куда Юрий подался, я понятия не имею и к нему не в претензии. Тихий парень, неприятностей от него ноль, платил аккуратно, не шумел, соседи не жаловались. Он мне за апрель деньги отдал, а первого числа, поздно вечером позвонила баба и сказала: «Юра купил квартиру, можете нового жильца пускать». Я было о деньгах заикнулась, а она перебила меня: «Юра спешно покинул снятое жилье, вас не предупредил, это деньги за апрель». А я что? Мне лишь прибыль. Пущу новенького, вот только помою полы, получится за один месяц двойной барыш!
Перспектива получить неожиданные деньги настолько вдохновила Тоню, что она вдруг улыбнулась и, очень похорошев от этого, предложила:
– Хотите чаю?
– Не откажусь, – кашлянул я и прошел на кухню.
– Вы говорите, что звонила женщина? – спросил я, устроившись на жесткой табуретке.
– Ага, – кивнула Тоня и открыла воду.
– Вас не удивило, что жилец столь спешно эвакуировался?
– Не, – помотала головой хозяйка, – насмотрелась я на народ. Юрка честный, деньги заплатил, а другие просто так сматывались. Вон, до Трофимова девка жила, Нюся, вот давала стране угля! Каждый день зажигала, хорошо, квартира на первом этаже, но соседи все равно жаловались! Либо она сама пьяная у лифта лежит, либо ее гости в подъезде наблевали. Я уж решила ее вон гнать, да Нюська сама смылась! Денег мне за три месяца должна осталась и кофемолку стырила. А Юрик расплатился, тридцатого числа передал мне баксы и сказал: «За апрель, Тонечка, мы в расчете, теперь в конце месяца встретимся». Очень аккуратный человек, как решили, что в последние дни месяца я плату беру, так он ни разу не опоздал, сам беспокоился. Я порой из головы мысль о тугриках выброшу, а утречком Юра звонит: «Тонечка, денежки при мне». Жаль такого жильца терять, но, с другой стороны, пусть ему счастье будет в своей квартире.
– Вы паспорт Трофимова видели? – спросил я.
Тоня не усмотрела в вопросе ничего странного.
– А как же! Ясное дело, проверила, москвич, с пропиской.
– Вы его в милиции регистрировали?
– Нет, – покраснела хозяйка, – кто ж такую глупость сделает? Охота мне налоги платить! Соседи у нас нормальные, сами хаты сдают, многие покомнатно, рынок рядом, всем здорово! Нам прибавка к доходам, а чурекам хорошие условия. Если случится чего, мы сами разберемся, без ментов. Участкового только вызови, мигом заведет: «А, сдаешь хоромы, значит, богатая, гони откупные!» Откажешь – так он же тебя и обвинит. Конечно, такого, как Юра, мне не сыскать. Во, гляди, он все оставил.
– В смысле? – встрепенулся я.
Тоня указала рукой на столик у окна.
– Электрочайник, тостер и кофеварку кинул, с собой не взял, не дешевые, кстати, вещи. Я теперь могу квартиру дороже сдать, потому что с техникой. Ой, интересно, а занавески!
Тоня вскочила и ринулась к окну, я пошел за ней.
– Не снял, – с радостью сообщила она, – во, шторы богатые. Он, когда въехал, попросил:
– Тонечка, ничего менять не буду, переставлять тоже, а вот стекла прикрыть хочу, вы не против, если я карниз повешу? Дырки провертеть придется!
Понимаете, какой деликатный! Ясное дело, я разрешила, наш дом впритык к другому стоит, голым по комнате не походишь. А Нюська, стерва, удирая, жалюзи сдернула, чтоб ей ногу сломать. Вот Юрик шторки и купил, богатые. Нет, точно на пятьдесят баксов цену подниму. Ой! И телик тута! Гляди! С плоским экраном! Вау! Сидюшик!
В полной эйфории Тоня принялась метаться по квартире, радостно восклицая:
– Постельное белье! Чашки! Полотенца! Одеколон в ванной! Во повезло!
– Вас не смутило, что москвич снимает квартиру? – прервал я вопли радости.
Тоня оторвала взор от дезодоранта и, пробормотав:
– Круг на унитаз новый прикрепил, – ответила: – Нет, не удивило. С женой Юрик развелся, она себе ихнюю квартиру и захапала, хоть и не покупала ее. Выжила мужика из родительских хором. Во какие стервы бывают. Еще в сказках про таких сказано: «Была у зайки избушка лубяная, а у лисы ледяная». А теперь Юра новую квартирку купил.
– А что за женщина вам звонила?
– Понятия не имею, – пожала плечами Тоня, – она не назвалась, просто разобъяснила все и заявила: «У вас же свои ключи есть? Вот и занимайте квартиру. Юра связку в прихожей оставит, на тумбочке, дверь просто захлопнет». Нет, надо мне снова у Любки помощи попросить!
Я осмотрелся и увидел на грязной, колченогой, крохотной консоли железное колечко, на котором висели два простых ключа, явно от обычных «английских» замков, и еще один черный, большой, с выпуклой серединкой, украшенной латинскими буквами. Сердце сжалось, а потом застучало как бешеное.
– Кто такая Люба? – спросил я, незаметно разглядывая ключи.
– Ща объясню, – охотно откликнулась Тоня, роясь в трехстворчатом гардеробе, занимавшем полкомнаты. – Эта квартира моя, от мужа мне досталась еще в незапамятные времена, он рано умер. А сама я живу с мамой. И есть у нас соседка Любка, молоденькая девка, она в загсе работает. В общем, звонит она в нашу дверь и говорит: «Тонь, ты квартиру сдаешь? Есть приличный человек, он с женой недавно развелся, она его на улицу выгнала, вот он жилье и хочет снять!» А у меня как раз Нюся, стерва, убегла! Все и срослось. Надо у Любки поспрашивать, авось, еще кого присоветует. Нет, какой человек! Все оставил! И денег дал! – завершила она и ушла на кухню.
– Скажите, Тоня!.. – крикнул я ей вслед.