— Она наотрез отказалась советоваться с доктором, — ответила мисс Лед. — Будь она посторонняя, я разом решила бы все, сказав мисс де Сор, что миссис Элмазер надо отослать домой. Но я не могу действовать так решительно с женщиной, в судьбе которой принимает участие Эмили.
В этот же день Албан Моррис встретил служанку в одном из нижних коридоров дома и заговорил с ней.
— Я боюсь, что здешний воздух вам вреден, — сказал он.
Раздражение миссис Элмазер выразилось в грубом ответе:
— Намерение у вас, должно быть, хорошее, сэр, но какое вам дело до того, вреден ли мне здешний воздух или нет.
— Позвольте, — добродушно ответил Албан, — я вам не совсем чужой человек.
— Это каким образом, позвольте спросить?
— Я знаю одну молодую девицу, которая искренно уважает вас.
— Вы говорите о мисс Эмили?
— Да, о ней. Я уважаю мисс Эмили и восхищаюсь ею; и стараюсь, насколько могу, услужить ей.
Угрюмое лицо миссис Элмазер немедленно смягчилось.
— Пожалуйста, простите меня за неучтивость, — сказала она, протягивая руку.
Албан пожал ее.
— Вы человек хороший, — сказала она, — таких немного в этом доме.
Не на Франсину ли намекала служанка?
— А ваша молодая хозяйка вам нравится? — спросил он прямо.
— Вы так говорите, сэр, потому что вам нравится моя молодая хозяйка? — нахмурилась миссис Элмазер?
— Нет.
— Прошу вас опять пожать мне руку. Извините, мне надо идти.
Албан был способен оценить такой характер.
«Будь я старухой, — думал он, — я походил бы на миссис Элмазер. Мы могли бы поговорить о мисс Эмили, если бы она не оставила меня так поспешно. Когда я увижу ее опять?»
Ему было суждено увидеть ее в тот же вечер и при таких обстоятельствах, которые он запомнил до конца своей жизни.
После девяти часов вечера, когда уроки заканчивались, Албан мог курить трубку, бродить между деревьями и цветочными грядами, прежде чем с тоской возвращаться в свою жаркую, маленькую комнатку в деревне. Был уже одиннадцатый час, когда он закурил и начал медленно ходить взад и вперед по тропинке, которая вела к беседке на южной границе сада.
В совершенной тишине внятно послышался бой часов деревенской церкви. Луна еще не взошла; но таинственный блеск звезд уже дрожал на широком, открытом пространстве между деревьями и домом.
Албан остановился, любуясь картиной. «Есть ли на свете человек, который мог бы это изобразить?» — спросил он себя.
И был изумлен внезапным появлением женщины с открытой головой на ступенях террасы.
Она поспешно сошла на лужайку, остановилась и, оглянувшись на дом, направилась к деревьям — опять остановилась, оглядываясь, не зная куда повернуть, — и потом опять пошла. Албан мог теперь слышать, как тяжело она дышит. Когда женщина подошла ближе, звездный свет показал пораженное страхом лицо миссис Элмазер.
Она упала на траву, прежде чем он мог пробежать расстояние, отделявшее их. Когда он приподнял ее, она дико взглянула на него и что-то пробормотала в тщетной попытке заговорить.
— Посмотрите на меня, — сказал он, — разве вы не помните человека, который говорил с вами сегодня? — Она смотрела на него бессмысленно; он опять пытался напомнить ей: — Разве вы не помните друга мисс Эмили?
Когда это имя сорвалось с его губ, разум ее отчасти возвратился.
— Да, — сказала она, — друг Эмили; я рада, что встретилась с другом Эмили.
Она схватила Албана за руку и вздрогнула, как будто собственные слова испугали ее.
— О чем это я говорю? Я, кажется, сказала «Эмили»? Служанка должна говорить «мисс Эмили». Голова моя кружится. Неужели я схожу с ума?
Албан подвел ее к садовому стулу.
— Вы только немножко испугались, — сказал он, — отдохните и успокойтесь.
Она взглянула на дом.
— Не здесь! Я бегу от чертовки; я хочу скрыться от нее. Уведите меня подальше, мистер — не знаю вашего имени. Я на вас не положусь, пока вы не скажете мне вашего имени.
— Тише, тише! Зовите меня Албаном.
— Я никогда не слышала такого имени. Я на вас не положусь.
— Вы не хотите положиться на вашего друга, на друга Эмили? Хорошо. Называйте меня Моррисом.
— Моррис, — повторила она. — Да, я слышала, что вас называли «Моррис». Оглянитесь! У вас глаза молодые — видите вы ее на террасе?
— Нигде не видать ни одной живой души.
Одной рукой он приподнял ее, а другой взял стул. Через минуту дома уже не было видно. Албан посадил миссис Элмазер так, что она могла прислониться головой к стволу дерева.
— Какой добрый человек! — сказала бедная старуха, восхищаясь им. — Он знает, как у меня болит голова. Вы — высокого роста. Она может увидеть вас.
— Она не может увидеть ничего. Посмотрите на деревья. Даже звездный свет не проходит сквозь них.
— Вы слишком хладнокровны, — сказала миссис Элмазер. — Знаете ли, кто видел нас в коридоре сегодня? Она видела нас — она видела. Негодная! Жестокая, хитрая, наглая злодейка!
В темноте, окружавшей их, Албан мог рассмотреть, что служанка грозила кому-то кулаком. Он сделал еще попытку успокоить ее.
— Не волнуйтесь! Если она придет в сад; она может услышать вас.
Это обращение произвело свое действие.
— Это правда, — сказала она, сразу понизив голос.
Внезапное недоверие к Албану вдруг охватило ее.
— Кто сказал мне, что я волнуюсь? — вспылила она. — Это вы волнуетесь. Опровергните это, если смеете! Я начинаю подозревать вас, мистер Моррис; мне не нравится ваше поведение. Куда вы девали вашу трубку? Я видела, что вы сунули вашу трубку в карман сюртука. Вы это сделали, когда привели меня к деревьям. Вы сговорились с Франсиной — она придет сюда — вы знаете, что она не любит табачного запаха? Вы оба хотите посадить меня в дом умалишенных?
Служанка вскочила. Албану пришло в голову, что, скорее всего, он успокоит ее своей трубкой. Внезапное действие отвлечет ее. Он сунул ей в руку трубку и кисет и таким образом привлек внимание миссис Элмазер.
— Вы умеете набивать трубку? — спросил он.
— Сотни раз набивала я трубку для своего мужа, — ответила она резко.
— Очень хорошо. Теперь набейте для меня.
Она немедленно опять села и набила трубку. Он закурил и сел рядом на траву.
— Вы думаете теперь, что я в заговоре с нею? — спросил он.
Служанка ответила ему, как ответила бы своему мужу, в годы своего несчастного замужества:
— О, не ворчите на меня! Я потеряла голову минуты на две, пожалуйста, не обращайте внимания. Здесь спокойно и тихо, — с признательностью сказала бедная женщина. — Благодарение Господу за темноту. Есть что-то утешительное в темноте, в обществе такого доброго человека, как вы. Подайте мне совет. Вы мой друг в нужде. Что мне делать? Я не смею вернуться домой!