— Не знаю. Но, как мне кажется, нам нужно намного больше тростника.
* * *
Этим вечером Каладин, Тефт и Камень шли по самодельным улицам военлагеря Садеаса. Номон — средняя луна — светила голубовато-белым светом. Перед некоторыми домами висели масляные фонари, указывая на таверны или бордели. Сферы дали бы более ровный, возобновляемый свет, но за одну сферу можно было купить связку свечей или бутыль с маслом. А это намного дешевле, особенно если фонарь висит в таком месте, где его может украсть любой прохожий.
Садеас не вводил комендантский час, но Каладин уже давно выяснил, что одинокому мостовику лучше всего оставаться в бараке. Повсюду бродили пьяные солдаты в запачканной форме. Они шептались со шлюхами или похвалялись перед своими приятелями, а завидев мостовиков, выкрикивали оскорбления и задиристо хохотали. Несмотря на луну и фонари, на улицах было темно, а бессистемная застройка лагеря — смесь каменных зданий, деревянных лачуг и палаток — делала его опасным, плохо организованным местом.
Каладин и два его товарища отступили в сторону, пропуская большую группу солдат. Их мундиры были расстегнуты, а они сами — слегка пьяны. Один из солдат заметил мостовиков, но вид сразу троих — один из которых был здоровенным рогоедом — убедил его только громко засмеяться и мимоходом толкнуть Каладина.
От солдата несло потом и дешевым элем. Каладин сдержал себя. Ударь в ответ, и дорого заплатишь за храбрость.
— Мне это не нравится, — сказал Тефт, оглядываясь через плечо на группу солдат. — Я вернусь в барак.
— Лучше тебе остаться, — проворчал Камень.
Тефт округлил глаза.
— Ты что, думаешь, я боюсь неуклюжих чулл вроде тебя? Я пойду, если захочу, и…
— Тефт, — мягко сказал Каладин. — Ты нам нужен.
Нужен. Это слово странно действует на людей. Некоторые сбегают, едва услышав его. Другие начинают нервничать. Однако Тефт как будто ждал его. Он кивнул, что-то пробормотал себе под нос и остался.
Вскоре они добрались до хозяйственного двора. Не огороженный изгородью каменный квадрат находился около западной стены лагеря. Ночью там никого не было, фургоны стояли ровными рядами. В загоне рядом дремали чуллы, похожие на небольшие холмы. Каладин прокрался вперед, опасаясь часовых, но, вероятно, никому даже в голову не могло прийти, что кто-то захочет украсть громоздкий фургон.
Камень слегка подтолкнул его в бок, указывая на тень рядом с загоном чулл. У входа сидел мальчишка, глядя на луну. Чуллы стоили достаточно дорого, присматривать за ними имело смысл. Бедолага. Сколько же ночей он провел здесь, сторожа медлительных животных?
Каладин скорчился за повозкой, остальные два сделали то же самое. Он указал на один ряд, и туда двинулся Камень. Каладин указал в противоположном направлении, Тефт округлил глаза, но сделал то, что от него требовалось.
Каладин пополз по среднему ряду. Всего было около тридцати фургонов, по десять в ряд, но проверить каждый — плевое дело. Надо только провести пальцами по заднему борту в поисках метки, которую сделал Каладин. Через несколько минут к ряду Каладина подошла темная тень. Камень. Рогоед кивнул в сторону и поднял пять пальцев. Пятый фургон от начала. Каладин кивнул и пополз туда.
Едва он добрался до фургона, как услышал тихий вскрик оттуда, куда ушел Тефт. Каладин вздрогнул и посмотрел на мальчишку-сторожа. Он все еще глядел на луну, рассеянно постукивая ногой по столбу, стоящему рядом.
В следующее мгновение Камень и глупо улыбающийся Тефт присоединились к Каладину.
— Извини, — прошептал Тефт, — но меня испугала эта ходячая гора.
— Если бы я был горой, — тихонько пророкотал Камень, — почему ты не услышал, как я подошел, а?
Каладин фыркнул и ощупал заднюю стенку фургона, пальцы нащупали грубую «Х» на дереве. Он затаил дыхание и нырнул под фургон. Тростник висел на месте, все двадцать пучков, каждый толщиной с ладонь.
— Иши, Герольд Удачи, да славится имя твое, — прошептал он, отвязывая первый пучок.
— Все, а? — сказал Тефт, скребя свою бороду. — Не могу поверить, что нашли так много. Наверно, собрали все стебли на этой проклятой равнине.
Каладин протянул ему первый пучок. Без Сил они не нашли бы и треть. Она летала со скоростью насекомого и, похоже, чувствовала, где что находится. Каладин отвязал следующий пучок и передал Тефту. Тот привязал его к первому, сделав большой пучок.
Каладин еще не успел закончить, как под фургоном заметались маленькие белые листья и образовали фигуру Сил. Она зависла в воздухе рядом с его головой.
— Нигде ни одного стражника. Только мальчик у загона чулл. — В темноте ее бело-голубая просвечивающаяся фигурка была почти незаметна.
— Я надеюсь, что эти тростники не испортились, — прошептал Каладин. — Если они пересохли…
— Они не пересохли. Ты слишком волнуешься. Я нашла для тебя несколько бутылок.
— Да? — сказал он, так горячо, что едва не сел и не ударился головой.
Сил кивнула.
— Я покажу тебе. Не могу принести сама. Слишком тяжелые.
Каладин быстро отвязал последние пучки и передал их нервничавшему Тефту. Потом выполз из-под фургона и взял два больших пучка, связанных из трех маленьких. Тефт понес еще два, а Камень три, спрятав их под мышку. Теперь им нужно было место, где им никто не помешает. Хотя черные васильки казались бесполезными, Газ, увидев их, обязательно нашел бы способ уничтожить работу.
Но сначала бутылки, подумал Каладин.
Он кивнул Сил, которая повела их к таверне.
Здание выглядело так, как если бы его наспех построили из второсортной древесины, что не мешало солдатам внутри радоваться жизни. Здание содрогалось от их буйной радости, и Каладин испугался, что оно вот-вот упадет.
За ним, в расколотой деревянной клети, лежала груда выброшенных бутылок из-под ликера. Стекло стоило достаточно дорого, и целые бутылки использовали повторно. Но эти, с отбитыми горлышками, выбросили за ненадобностью. Каладин положил на землю драгоценные вязанки тростника и выбрал три бутылки, почти целые. Вымыв их в ближайшей бочке, он засунул их в специально приготовленный мешок.
Подобрав связки, он кивнул остальным.
— Попытайтесь выглядеть так, как если бы вы делали что-то скучное, — сказал он. — Наклоните головы. — Оба кивнули, и они все вместе вышли на главную улицу, неся пучки как какие-то рабочие инструменты. Они привлекли к себе еще меньше внимания, чем раньше.
Избегая склада леса, они пересекли открытую каменную площадь, на которой строилась армия, и пошли по склону, ведущему на Разрушенные Равнины. Часовой увидел их — Каладин затаил дыхание, — но не сказал ничего. Скорее всего, он предположил, что у них есть причина находиться здесь. Им бы никто не разрешил выйти из лагеря в любом другом месте, но именно сюда, на часть равнины, спускающейся к первой пропасти, мостовикам ходить разрешали.