Газ с ужасом смотрел на Каладина.
— Я не собираюсь врать! Шторм тебя побери, но у тебя нет власти нигде, кроме как в поле! Если ты опять придушишь меня, клянусь, я…
— Успокойся, Газ, — сказал Каладин, освобождая сержанта. — Я не собираюсь бить тебя. По меньшей мере пока.
Низкий человек отскочил назад, потирая плечо, и поглядел на Каладина.
— Сегодня третий день недели, — сказал Каладин. — День получки.
— Ты получишь свои деньги через час, как и все.
— Нет. Они уже у тебя, я видел, как ты говорил с курьером.
Он протянул руку.
Газ заворчал, но вынул из кармана мешочек и отсчитал сферы. Крошечные, с неуверенным светом в середине. Бриллиантовые марки, каждая стоит пять бриллиантовых обломков. На один осколок можно купить ломоть хлеба.
Газ взял четыре марки, хотя в неделе было пять дней, и протянул их Каладину, но Каладин оставил руку открытой, ладонью вперед. — Еще одну, Газ.
— Ты сказал…
— Сейчас.
Газ подпрыгнул, потом протянул еще одну сферу.
— У тебя странный способ держать свое слово, лордишка. Ты обещал мне…
Он замолчал, когда Каладин взял протянутую им сферу и вернул обратно.
Газ от удивления промолчал.
— Не забывай, откуда она берется, Газ. Я сдержу свое слово, но не ты оставляешь себе часть моей зарплаты. Я даю ее тебе. Понял?
Газ смутился, но взял сферу у Каладина.
— Эти деньги перестанут доставаться тебе, как только со мной что-нибудь случится, — сказал Каладин, пряча остальные четыре сферы в карман. Потом шагнул вперед и навис, как башня, над низеньким сержантом. — И помни о нашей сделке, Газ. Не переходи мне дорогу.
Однако Газ не собирался сдаваться. Он сплюнул в сторону, темный плевок повис на каменной стене и странно медленно потек вниз.
— И не подумаю врать ради тебя. Если ты думаешь, что одна паршивая марка в неделю дает тебе…
— Я ожидаю от тебя только то, что сказал. Какие работы сегодня у Четвертого Моста?
— Ужин. Чистить и вылизывать.
— А мост?
— Послеполуденная смена.
Значит, утром делать нечего. Бригада займется тем, чем всегда: потратят полученные деньги на игру или шлюх, возможно для того, чтобы на пару часов забыть свою несчастную жизнь. Они вернутся после обеда и будут ждать на складе, не понадобится ли бежать с мостом. А после ужина будут скрести горшки.
Еще один потерянный день. Каладин повернулся и пошел к складу.
— Ты не сможешь ничего изменить, — крикнул Газ ему вслед. — Эти ублюдки стали мостовиками не просто так.
Каладин продолжал идти. Сил слетела с крыши и приземлилась ему на плечо.
— У тебя нет власти, — продолжал орать Газ. — Ты не какой-нибудь командир взвода в поле. Ты — проклятый штормом мостовик. Слышишь меня? Если у тебя нет ранга, у тебя нет и власти!
Каладин вышел из переулка.
— Он ошибается.
Сил прошла по воздуху и повисла перед его лицом, он продолжал идти. Она вздернула голову и внимательно посмотрела на него.
— Власть не идет от ранга, — сказал Каладин, ощупывая сферы в кармане.
— А откуда?
— От человека, который дает ее тебе. Это единственный способ получить ее. — Он оглянулся назад. Газ еще оставался в переулке. — Сил, ты ведь никогда не спишь, верно?
— Спать? Спрен? — Она поразилась самой идее.
— Не присмотришь ли за мной по ночам? Я хочу быть уверен, что Газ не прокрадется ночью в барак и не попытается что-нибудь сделать. Например, убить меня.
— Ты думаешь, что он решится?
Каладин задумался.
— Нет, скорее всего нет. Я знал дюжину людей вроде него — мелкая душонка, имеющая каплю власти и упивающаяся ею. Газ — негодяй, но не хладнокровный убийца. Кроме того, ему и не нужно ничего со мной делать — он подождет, когда меня убьют во время забега с мостом. Тем не менее осторожность не помешает. Приглядывай за мной, если можешь. И буди, если мне будет угрожать опасность.
— Конечно. А что, если он обратится к более важным людям? Скажет им убить тебя?
Каладин скривился.
— Тут я ничего не могу поделать. Но не думаю, что он осмелится. Тогда он будет выглядеть слабаком перед своими начальниками.
Кроме того, головы рубили только тем мостовикам, кто отказывался бежать на паршенди. Если ты бежал, тебя не убивали. На самом деле предводители армии, похоже, колебались, надо ли вообще убивать мостовиков. Только один человек был осужден на смерть за то время, пока Каладин был мостовиком, и они привязали дурака к столбу, оставив его сверхшторму. Нескольких человек лишили зарплаты за потасовку, а пару высекли за то, что они слишком медленно бежали.
Минимальные наказания. Похоже, предводители наконец что-то сообразили. Мостовики живут настолько безнадежной жизнью, что, толкни их немного сильнее, — они перестанут носить и дадут себя убить.
К сожалению, отсюда следует, что, даже получив власть, Каладин не сможет никого наказать. Он должен подтолкнуть их как-то иначе. Он пересек склад леса, где плотники строили новые мосты. Поискав, Каладин нашел то, что хотел, — толстую перекладину, ожидавшую, когда ее присоединят к переносному мосту. К одной из ее сторон уже была прибита рукоятка для мостовика.
— Могу я занять ее? — спросил Каладин у проходящего мимо столяра.
Человек почесал облепленную опилками голову.
— Занять?
— Я останусь на складе, — объяснил Каладин, поднимая перекладину и кладя ее на плечо. Она оказалась тяжелее, чем он ожидал, и он мысленно поблагодарил свой плотный кожаный жилет.
— Они постоянно нужны нам… — сказал столяр, но не слишком уверенно и не остановил Каладина, который ушел с перекладиной.
Он выбрал ровную каменную аллею прямо перед бараками и стал ходить из одного конца склада в другой, неся доску на плече и чувствуя, как поднимающееся солнце припекает кожу. Он ходил вперед и назад, назад и вперед. Он бежал, шел и опять бежал трусцой. Он занимался с перекладиной на плече, поднимал ее в воздух, нес на вытянутых руках.
Он гонял себя до седьмого пота и несколько раз чуть не упал, но всегда находил в себе силы и продолжал. И он шел и бегал, стиснув зубы от боли и усталости, и считал шаги, чтобы сконцентрироваться. Помощник плотника, с которым он разговаривал, привел надсмотрщика. Тот поскреб голову под шапкой и какое-то время глядел на Каладина. Потом пожал плечами, и оба ушли.
Вскоре он привлек маленькую толпу. Рабочие со склада, несколько солдат и много мостовиков. Некоторые из других бригад хихикали и отпускали шуточки, но члены бригады Четвертого Моста держались более сдержанно. Многие не обращали на него внимания. Другие — седой Тефт, юный Данни и еще кое-кто — стояли открыв рот, как если бы не верили собственным глазам.