— Остальные трое — покойники, — сказал Тефт. — Этот тоже, почти. Мы ничего не могли сделать. Но ты сказал принести его…
Каладин немедленно встал на колени, работая быстро и четко. Он прижал бинт к ране и, удерживая его коленом, быстро и туго перевязал ногу, приказав одному из мостовиков крепко держать ее.
— Где этот нож! — крикнул Каладин, быстро укрепляя жгут на руке. Сейчас самое главное остановить кровь; о том, чтобы спасти руку, он позаботится позже.
Молодой Данни прибежал с раскаленным ножом. Каладин поднял повязку на боку и быстро прижег рану. Лейтен был без сознания и дышал все менее глубоко.
— Ты не умрешь, — пробормотал Каладин. — Ты не умрешь!
Разум Каладина оцепенел, но пальцы сами знали, что надо делать. На несколько мгновений он вернулся в операционную отца, слушая подробные указания. Он вырезал стрелу из руки Лейтена, но оставил в плече и послал нож на подогрев.
Наконец вернулся Пит с водяной тыквой. Каладин схватил ее и промыл водой ногу, которая была ужасно загрязнена. Вернулся нож. Каладин вытащил стрелу из плеча и прижег рану, как только смог, потом перевязал рану. Бинты стремительно подходили к концу.
Потом наложил на ногу шину из древков стрел — единственного, что у него было. Скривившись, он прижег и эту рану. Он не любил делать так много шрамов, но не мог позволить, чтобы раненый потерял много крови. Нужен антисептик. Очень нужен! Когда же удастся получить хоть немного этой слизи?
— Ты не осмелишься умереть! — прошептал Каладин, не осознавая, что говорит. Он быстро перевязал раненую ногу, потом зашил рану на руке. Перевязав ее, он ослабил жгут.
В конце концов он уселся, глядя на раненого, полностью истощенный. Лейтен все еще дышал. Сколько он протянет? Вокруг него проходили странные вещи.
Бригадники сидели или стояли вокруг Каладина, глядя на него странно почтительно. Каладин устало подошел к Хобберу и оглядел рану на ноге. Нет, прижигать не надо. Каладин промыл ее, зашил и наложил шину. Рядом с человеком появились спрены боли, крошечные оранжевые руки, вытянувшиеся из земли.
Каладин отрезал самую чистую часть бинта, который он потратил на Гадоля, и перевязал рану Хоббера. Он очень не любил использовать неочищенные бинты, но другого выхода не было. Потом приложил к руке Даббида стрелы, принесенные мостовиками, и при помощи рубашки Даббида закрепил их. И только потом уселся, оперся спиной о камень и устало выдохнул.
Сзади металл гремел о металл, кричали солдаты. Он так устал, что даже не мог закрыть глаз. Он хотел только сидеть и глядеть в землю, всегда.
Рядом с ним устроился Тефт. Седой человек держал в руках водяную тыкву, на дне которой еще оставалось немного воды.
— Выпей, парень. Ты должен.
— Мы должны промыть раны других, — оцепенело сказал Каладин. — Я видел, у них царапины, и они должны…
— Пей, — настойчивым скрипучим голосом сказал Тефт.
Каладин заколебался, потом выпил воду, горькую, как растение, из которого ее добыли.
— Где это ты научился лечить людей? — спросил Тефт. Некоторые из рядом сидевших мостовиков повернулись к ним.
— Я не всегда был рабом, — прошептал Каладин.
— То, что ты сделал, ничего не изменит, — сказал подошедший Камень. Массивный рогоед присел на корточки рядом с ним.
— Газ всегда заставляет нас оставлять раненых, которые не могут идти. Ссылается на приказ свыше.
— С Газом я справлюсь, — сказал Каладин, опираясь головой о камень. — Верните нож телу, с которого его сняли. Я не хочу, чтобы нас обвинили в воровстве. Потом, когда придет время возвращаться, я хочу, чтобы двое присматривали за Лейтеном, и двое — за Хоббером. Мы привяжем раненых к верхушке моста и понесем. Когда будем устанавливать мост над пропастью, надо будет быстро отвязать их, пропустить армию и потом опять привязать. И кто-нибудь должен будет вести Даббида, если его шок не пройдет.
— Газ не даст, — сказал Камень.
Каладин закрыл глаза, не желая больше спорить.
В этот день сражение длилось долго, и только вечером паршенди обратились в бегство, перепрыгивая пропасти на своих невероятно сильных ногах. Солдаты алети радостно заорали — они победили. Куколку, твердую как камень, еще не открыли, но ему нужно было заранее договориться с сержантом. Каладин заставил себя подняться на ноги и пошел искать Газа.
Газ выглядывал из укрытия за боевыми линиями. Он поглядел на Каладина одним глазом.
— Сколько из этой крови твоей? — спросил он.
Каладин оглядел себя, в первый раз сообразив, что весь покрыт коркой из темной шелушащейся крови, главным образом принадлежавшей тем, с кем он работал.
— Мы возьмем с собой раненых, — сказал он, не отвечая на вопрос.
Газ покачал головой.
— Те, кто не могут идти, остаются здесь. Приказ свыше. Не я это придумал.
— Мы возьмем их с собой, — сказал Каладин, не более громко и не более твердо.
— Светлорд Ламарил не согласится.
Ламарил был непосредственным начальником Газа.
— Ты пошлешь Четвертый Мост последним, вместе с ранеными солдатами. Ламарил не пойдет с арьергардом; он поедет впереди, чтобы не пропустить праздничный пир Садеаса.
Газ открыл рот.
— Мои люди пойдут очень быстро, — сказал Каладин, прерывая его. — И никого не задержат. — Он вынул из кармана последнюю сферу и протянул ее сержанту. — А ты ничего не скажешь, никому.
Газ, хмыкнув, взял сферу.
— Одна чистмарка? Ты думаешь, что это заставит меня так рисковать?
— Если ты не согласишься, — спокойно ответил Каладин, — я тебя убью и дам им убить меня.
Газ замигал от удивления.
— Ты никогда…
Каладин шагнул вперед и взглянул Газу в глаза. Наверное, покрытый кровью, он выглядел страшно. Газ побледнел, потом выругался, держа в руках сферу.
— Тусклая.
Каладин нахмурился. Он был уверен, что до начала бега сфера светилась.
— Твоя вина. Ее дал мне ты.
— Прошлой ночью эти сферы зарядили, — сказал Газ. — И их прислал казначей светлорда Садеаса. Что ты сделал с ними?
Каладин потряс головой, не в силах даже думать. Сил приземлилась ему на плечо, и он повернулся, чтобы идти обратно.
— Кто они тебе? — крикнул вслед ему Газ. — Почему ты заботишься о них?
— Это мои люди.
Он ушел, оставив за собой растерянного сержанта.
— Я не верю ему, — сказала Сил, оглядываясь через плечо. — Он может сказать, что ты угрожал ему, и пошлет людей, которые арестуют тебя.
— Может быть, — сказал Каладин. — Но я рассчитываю на то, что он хочет получить от меня больше взяток.