— Но чем же вы этого достигнете? — воскликнул король, стремительно вскакивая с кресла.
— Первое условие нашей веры — это признать, что мир принадлежит человеку. Вам надлежит согласиться с этой посылкой, — сказал Лоренцо.
— Хорошо, пусть это так, — нетерпеливо ответил Карл Валуа, уже начиная подпадать под влияние старца.
— Так вот, государь, если мы исключим из этого мира бога, что нам тогда останется? Человек! Давайте же внимательно рассмотрим, чем нам предстоит заняться! Весь материальный мир состоит из стихий; каждая стихия содержит в себе некие простейшие начала. В основе каждого из этих начал лежит нечто единое, и оно наделено свойством, называемым движение. Всем созданиям присуща тройственность: Материя, Движение, Результат!
— Постойте, а чем же вы это докажете? — воскликнул король.
— А разве результаты вам не видны? — ответил Лоренцо. — Мы подвергли исследованию желудь, из которого вырастает дуб, и эмбрион, который постепенно становится человеком. В этой крохотной субстанции возникло целое начало, к которому присоединилась сила, заставившая его прийти в движение. А раз никакого бога не существует, то каждому такому началу приходится последовательно творить для себя все формы, из которых состоит наш мир. Ибо жизнь протекает одинаково повсюду. Да, жизнь металлов подобна жизни живых существ, жизнь растений подобна жизни людей; жизнь начинается с невидимого для глаз зародыша, который развивается сам по себе. Существует некое простейшее начало! Надо добраться до него там, где оно действует на самого себя, там, где оно одно, где оно, еще не превратившись в живое существо, остается всего лишь началом, причиной, еще не ставшей следствием. В этом виде оно абсолютно безлично, способно принять любую из тех форм, в которых мы ее зрим. Когда мы останемся один на один с этой атомной частицей и когда нам удастся уловить ее изначальное движение, мы познаем ее законы. С этой минуты мы властны выбирать для нее ту форму, которую нам захочется: в наши руки потечет золото, мы овладеем миром и продлим свою жизнь на долгие столетия для того, чтобы наслаждаться ею. Вот чего добиваюсь я и все мои единомышленники. Все наши силы, все наши мысли отданы этим поискам, ничто не способно отвлечь нас от них. Если бы мы хоть на час позволили себе отдаться какой-то иной страсти, мы этим обворовали бы себя и нанесли ущерб величию нашего дела! Так же, как у вас на охоте собака ни разу не забывала о звере, которого травят, и о туше, брошенной ей в награду, так ни один из моих терпеливых помощников ни разу не отвлекся от цели, соблазнившись женщиной или золотом. Если алхимику понадобятся деньги и могущество, то, знайте, этого потребовали наши нужды; он берет эти деньги, как мучимая жаждой собака лакает на бегу воду. Он делает это потому, что ему надо расплавить в своей печи алмаз или превратить слитки золота в порошок. У каждого есть свое дело! Один исследует тайны растительного царства, он исподволь следит за развитием растений, он примечает движение, общее различным видам, и одинаковые условия их питания. Он находит, что всюду, чтобы оплодотворить их и чтобы питать, необходимы солнце, вода и воздух. Другой изучает кровь животных, третий — законы всеобщего развития и связь их с движением небесных тел. Едва ли не все упрямо пытаются обуздать неподатливую природу металлов, ибо, если все земное и состоит из различных элементов, металлы, даже в своих мельчайших частицах, сходны друг с другом. Вот почему у людей существует такое ошибочное представление о том, что мы делаем. Взгляните только на всех этих терпеливых тружеников, на этих неутомимых борцов, которых постоянно постигают неудачи и которые, однако же, снова и снова возвращаются на поле боя! Человечество, государь, следует за нами так, как у вас на охоте псарь следует за сворой собак. Оно взывает к нам: «Торопитесь! Не упускайте ничего! Жертвуйте всем, даже другими людьми, раз вы пожертвовали собой! Торопитесь! Снесите смерти голову и отрубите ей руки, ведь это враг!» Да, государь, нами движет сознание, что от этих усилий зависит счастье будущих поколений. Мы уже похоронили немало людей, и каких людей! Они погибли, гонясь за истиной. Мы вступили на эту стезю, а ведь, может быть, нам и не придется воспользоваться плодами наших трудов! Может быть, мы погибнем, так и не раскрыв этой тайны! А вы знаете, какая смерть ждет того, для кого не существует жизни за гробом! Наше мученичество овеяно славой, в сердцах наших эгоизм всего человеческого рода, мы живем во имя наших потомков. Попутно мы делаем открытия, которые становятся достоянием различных искусств и ремесел. Языки пламени, которые вырываются из наших печей, снабжают государства более совершенными орудиями. Из наших реторт вышел порох. Мы победим молнию. Наши терпеливые труды чреваты переворотами в политике.
— Возможно ли это? — воскликнул король, снова приподнявшись с места.
— Разумеется, да! — сказал великий магистр нового ордена тамплиеров. — Tradidit mundum disputationibus! [148] Бог отдал мир в наши руки. Повторяю вам еще раз, поймите меня: человек здесь хозяин, и все земное принадлежит ему. Все силы, все средства в его распоряжении. Кем же мы сотворены? Движением. Какая сила поддерживает в нас жизнь? Движение. Почему же науке не овладеть им? Ничто не теряется, ничто не исчезает — все остается на нашей планете. Иначе небесные тела упали бы друг на друга. Так и воды потопа остались все на земле, и ни одна капля их не утрачена. Вокруг нас, у нас над головами, у нас под ногами находятся те частицы, которые создало все бесчисленное множество людей, топтавших нашу землю до и после потопа. Что же нам надлежит сделать? Уловить ту силу, которая все разделяет? Нет, напротив, мы уловим ту, которая соединяет все воедино. Мы сами являемся результатом того, что совершается сейчас. Когда воды покрыли нашу планету, люди обрели необходимые условия для жизни в оболочке земли, в воздухе и в пище. Следовательно, начало всех перемен, претерпеваемых человеком, заложено в земле и в воздухе; перемены эти происходят у нас на глазах, и определяющие их условия точно так же доступны нашему наблюдению. Выходит, что мы можем овладеть этой тайной, не ограничиваясь в наших исследованиях одним человеком, а строя их на изучении жизни всего человечества. И вот мы сейчас единоборствуем с материей, в тайны которой я, великий магистр ордена, хочу проникнуть и верю, что мне это удастся. Христофор Колумб открыл королю Испании новый мир, а я хочу открыть королю Франции тайну самой жизни! Перешагнув границу, отделяющую нас от познания сути вещей, тщательно наблюдая атомы, я разрушаю формы, я расчленяю все их соединения, уподобляясь смерти, чтобы суметь потом воссоздать жизнь! Словом, я непрерывно стучусь в двери природы и буду стучаться до последнего моего дыхания. Когда я умру, мой молот перейдет в другие, столь же неутомимые руки, точно так же, как ко мне он перешел из рук неведомых гигантов. Образы баснословных и не понятых людьми героев, подобных Прометею [149] , Иксиону, Адонису [150] , Пану [151] и другим, без которых не обходится ни одна религия, ни одна страна ни в одну эпоху своей истории, доказывают нам, что эти чаяния искони присущи всему человечеству. Халдея, Индия, Персия, Египет, Греция, мавры переняли друг у друга тайны магии, величайшей из всех оккультных наук, которая умеет беречь плоды трудов и бдений каждого поколения. Вот кто был в союзе с мощным и величественным орденом тамплиеров! Когда один из ваших предков, государь, сжег тамплиеров на костре [152] , он уничтожил только людей — все их тайны перешли к нам. Воссоздание этого ордена — вот девиз никому не ведомого сообщества, целой плеяды бесстрашных искателей, взоры которых направлены в сторону Жизненного начала! Все они братья и неотделимы один от другого; всех их объединяет одна идея, на всех лежит отпечаток упорного труда. Я первый среди этих людей, но не по рождению, я — их избранник. Я направляю всех их к истоку жизни. Великий магистр, розенкрейцеры [153] , подмастерья, алхимики — все мы гонимся за этой крохотной молекулой, которая ускользает от наших печей и пока еще невидима глазу. Но мы создадим себе другие глаза, более зрячие, чем те, которыми нас наделила природа; мы доберемся до простейшего атома, до этой мельчайшей частицы, за которой с таким упорством охотились все жившие до нас мудрецы. Государь, когда человек чувствует себя как дома над этой бездной и когда он распоряжается такими пловцами, как мои братья, без страха прыгающими в пучину, все, чем озабочены остальные люди, начинает казаться ничтожным. Поэтому мы ни для кого не опасны. Мы далеки от религиозных споров и от политических распрей, мы находимся по ту сторону их. Тот, кто единоборствует с природой, не позволяет себе вступать в драку с людьми. И даже незначительные успехи в этой борьбе нам дороги и нужны — мы можем точно их измерить и предсказать. Что же касается сочетаний людей и их интересов, то здесь все до чрезвычайности шатко. Мы испытаем алмаз на огне, мы создадим его сами, мы создадим золото! С помощью воды и огня мы приведем в движение суда, подобно тому, как это сделал один из наших братьев в Барселоне [154] ! Мы обойдемся без ветра, мы сами создадим ветер, мы сами создадим свет; новые отрасли промышленности изменят весь лик земли! Но мы никогда не унизимся до того, чтобы завладеть троном и навлечь на себя проклятие народов!