— Лентяи безмозглые! — кричала хозяйка. — Стыдно сказать, ветер задул свечи в номере!
Горничная ответила, что дверь закрыть не забыли, и это была сущая правда. Быть бы скандалу, да вниманием миссис Инчбэр завладела Бланш. Зажгли свечи, и хозяйка глазам своим не поверила. Бланш, промокшая до нитки, крепко обнимает ее постоялицу. Миссис Инчбэр засуетилась — как и во что переодеть юную леди, тем временем Анна успела убедиться, что Арнольда в комнате не было.
А Бланш глядела на свои юбки, с которых так и лило.
— Боже мой! Да я мокрая хоть выжимай. И ты-то, Анни, промокла из-за меня. Дай мне переодеться во что-нибудь. У тебя ничего нет? Миссис Инчбэр, что говорит вам житейский опыт? Как мне теперь быть? Лечь спать, пока сохнет платье? Или позаимствовать что-нибудь из вашего гардероба, хотя вы меня на голову выше, да и в плечах, пожалуй, пошире.
Миссис Инчбэр чуть не бегом бросилась к себе — для юной леди не жалко самого лучшего платья из своего гардероба. Не успела за ней захлопнуться дверь, Бланш в свою очередь оглядела комнату. Любви дань отдана, теперь заявило о себе любопытство.
— Кто это мелькнул мимо меня в темноте? — прошептала она. — Это твой муж, да? Я умираю, хочу познакомиться с ним. И еще знаешь что? Как тебя будут звать в замужестве?
— Подожди немного, — холодно остановила ее Анна. — Я пока не могу ничего сказать.
— Ты больна?
— Немного расходились нервы.
— Может, у тебя был неприятный разговор с дядюшкой? Ты ведь виделась с ним?
— Да.
— Он передал от меня весточку?
— Конечно, передал! Но ты же обещала ему никуда не ездить. Почему, во имя неба, ты его ослушалась?
— Если бы ты хоть вполовину любила меня, как я тебя люблю, — укорила Бланш подругу, — ты бы не спрашивала об этом. Я изо всех сил старалась сдержать данное дядюшке слово. Но не смогла. Все было хорошо, пока дядюшка наводил порядок, леди Ланди кипела от злости, лаяли собаки, и хлопали двери. Вся эта суматоха отвлекала меня, и я держалась. Но дядюшка с гостями уехал, наступили ужасные, серые, глухие сумерки, потом полил дождь. И я не смогла этого вынести. Дом без тебя — как могила. Если бы хоть Арнольд был рядом, я бы с собой совладала. Но я была совсем, совсем одна. Подумай! Ни души рядом, не с кем словом перемолвиться. Конечно, с тобой что-то случилось. Каких только страхов я не вообразила себе. Я пошла к тебе, увидела твои вещи. Это была последняя капля. Я бросилась вниз по лестнице. Буквально летела. Ноги сами несли меня, повинуясь порыву, сопротивляться которому выше человеческих сил. Я ничего не могла поделать. Всякий здравомыслящий человек поймет меня. Я добежала до конюшни, нашла Джейкоба. И все это во власти порыва! Я сказала ему — запряги, пожалуйста, пони. Я должна ехать, дождь не имеет значения, ты поедешь со мной. Сказала на одном дыхании, повинуясь порыву! Джейкоб просто ангел во плоти. «Все будет сделано, мисс», — сказал он. Я абсолютно уверена, Джейкоб умрет за меня, если понадобится. Он сейчас пьет горячий грог, чтобы не простудиться, я ему строго наказала. Он вывел пони с коляской ровно через две минуты. Леди Ланди в спальне лежала у себя в бесчувствии, вот до чего доводит злоупотребление нюхательной солью. Я ее ненавижу. Дождь полил сильнее. Я дождя не боюсь. Джейкоб тоже не боится. Пони тоже. Они оба заразились от меня порывом. Гроза началась позже, но тогда уже до Крейг-Ферни было ближе, чем до Уиндигейтса. К тому же в Крейг-Ферни была ты. Над пустошью молнии так и реяли. Грохотал гром. Если бы запрягли лошадь, она бы наверняка испугалась. А пони хоть бы что, тряхнет маленькой головкой и бежит дальше. Ему пива подольют в пойло. Я строго-настрого наказала. Он отдохнет немного, мы возьмем фонарь, пойдем в конюшню и поцелуем его. И вот, миленькая моя Анни, я перед тобой, вся мокрая, но это не важно, и сгораю от любопытства поскорее все узнать о тебе. Это самое главное. И пока я все не узнаю, я спать сегодня не лягу
С этими словами она взяла Анну за плечи и повернула ее к свету, падающему от свечей.
— Я так и знала! — воскликнула она изменившимся тоном, увидев лицо подруги. — Ты никогда не утаила бы от меня самого важного события своей жизни, ты никогда не написала бы мне такого холодного письма, какое оставила у себя в комнате, если все было бы хорошо. Я тогда сразу это поняла. А сейчас еще убедилась. Почему твой муж заставил тебя так скоропалительно покинуть Уиндигейтс? Почему он сейчас выскользнул в темноте из комнаты, как будто он боится встречи со мной? Анни! Анни! Что с тобой случилось? Почему ты так холодно встретила меня?
В эту тяжкую минуту в дверях появилась миссис Инчбэр, неся свое самое лучшее платье. Анна первый раз обрадовалась ее приходу. Взяв свечи, она поспешила в спальню.
— Сначала переоденься, сними мокрые юбки, — позвала она Бланш. — Тогда и поговорим.
Дверь в спальню затворилась, и в тот же миг в номер опять забарабанили. Махнув миссис Инчбэр, чтобы та продолжала облачать Бланш в сухое, Анна быстро вышла в гостиную и притворила за собой дверь. К своему великому облегчению она увидела перед собой выразительную физиономию мистера Бишопригса.
— Что вы хотите? — спросила Анна.
Зрячий глаз мистера Бишопригса подмигнул, давая Анне понять, что у него конфиденциальное поручение. Мистер Бишопригс помахал ручкой, мистер Бишопригс дышал на нее винными парами. Потом вынул из кармана листок бумаги, на котором было что-то написано.
— Вы знаете, от кого, — хихикая, проговорил он. — Любовное письмецо от муженька. Хе-хе! Ужасный шалунишка ваш муженек! Знаю, знаю, кто у вас в спальне, шуры-муры до вас с ней крутил! Я все вижу, во все вникаю, меня не проведешь. И мистер Бишопригс был когда-то семи пядей во лбу, но, конечно, что было, то прошло и быльем поросло. Хе-хе! Он в целости и сохранности, ваш шалунишка. Папаша Бишопригс позаботился о его удобстве. Я вам вместо отца родного. Человек слаб, нуждается в снисхождении. Но на мистера Бишопригса можно положиться как на каменную стену.
Пока крейг-фернийский философ распускал павлиньи перья, Анна читала наспех набросанные строчки, подписанные рукой Арнольда. Вот что он писал:
«Я в курительной. Решайте сами, открыть ли Бланш, что я здесь. Я не верю, что она будет ревновать. Если бы я знал, как объяснить мое присутствие в гостинице, не выдавая тайны, которую вы с Джеффри доверили мне, я бы сейчас же ей объявился, все-таки трудно обманывать. Но я боюсь усугубить ваше положение. Прежде всего думайте о себе. Если велите мне ждать через подателя письма, я пойму, что выбора нет. И останусь здесь, пока вы не пошлете за мной».
Анна оторвала взгляд от письма:
— Передайте ему, пусть ждет. Я скажу позднее, что делать.
— И посылаю тысячу объятий и поцелуев! — закончил мистер Бишопригс послание необходимым по его мнению довеском. — Хе- хе, все ясно как божий день человеку с моим знанием жизни. Лучшего посредника, чем ваш покорный слуга Сэмуел Бишопригс, днем с огнем не сыщешь.
С этими словами мистер Бишопригс приставил палец к пылающему носу и удалился.