К обеду мы провели все анализы, которые позволяло оборудование нашей маленькой лаборатории, и выяснили пару бесполезных вещей. Во-первых, основой для напитка послужил один из популярных энергетиков. Во-вторых, жидкость действительно содержала кровь, и, несмотря на ее маленький объем и сильное повреждение образца, с некоторой долей вероятности можно сказать, что кровь принадлежала нескольким людям. Однако последний ингредиент — неопознанная органическая субстанция — так и остался загадочным.
— Ладно, — сказал я, — давай сделаем по-другому.
— Как? — отозвался Винс. — Попробуем вызвать духов?
— Примерно. Как насчет метода индукции?
— Ладно, Шерлок, — ответил он, — в любом случае это интереснее, чем работать на хроматографе.
— Есть себе подобных противоестественно, — проговорил я, пытаясь заставить себя думать как участник вечеринки, но Винс помешал мне войти в транс.
— Что? — спросил он. — Ты шутишь? Ты что, не учил историю в школе? Каннибализм — это самая что ни на есть естественная вещь.
— Не в двадцать первом веке и не в Майами, — не согласился я. — Что бы по этому поводу ни писали в «Инквайер».
— И тем не менее это вопрос культуры.
— Разумеется. И у нас есть очень сильный культурный запрет на поедание себе подобных, который им нужно было как-то преодолеть.
— Ну. Они уже пьют кровь, и перейти к следующему этапу им вряд ли так уж трудно.
— Итак, мы имеем толпу, — продолжал я, пытаясь заткнуть Винса и представить себе картину в деталях. — И эта толпа накачана энергетическим напитком, экстази и совершенно ошалела от зрелища. Кроме того, вероятно, играет какая-нибудь вводящая в транс музыка… — Я остановился, услышав себя.
— Что? — переспросил Винс.
— Вводящая в транс. Чего не хватает, так это средства ввести толпу в состояние восприимчивости. Того, что в сочетании с музыкой и всем остальным поможет преодолеть им все культурные запреты.
— Марихуана, — предложил Винс, — меня всегда после нее пробивает на хавчик.
— Вот дерьмо, — сказал я, кое-что вспомнив.
— Нет, от дерьма такого не будет. Да и на вкус оно не очень.
— Не хочу даже думать о том, откуда ты знаешь его вкус, — перебил я Винса. — Где та книжка с бюллетенями Агентства по борьбе с наркотиками?
Я нашел ее, это была большая тетрадь на стальных кольцах, в которую мы собирали интересную информацию, присланную агентством. Полистав ее несколько минут, я добрался до нужной страницы.
— Вот оно!
Винс посмотрел на строчку, которую я указывал.
— Salvia divinorum [15] , — произнес он. — Ты уверен?
— Уверен, — ответил я, — если говорить с позиций чистой индуктивной логики.
Винс задумчиво кивнул.
— Может, тебе следовало сказать «элементарно!»?
— Это относительно новая штука, — сказал я Деборе.
Она сидела за своим столом в штабе оперативной группы, а Винс, Дик и я стояли позади нее. Я наклонился и постучал пальцем по странице.
— В графстве Дейд сальвия объявлена вне закона только пару лет назад.
— Я знаю, что за хрень эта сальвия, — огрызнулась она, — и никогда не слышала, чтобы она имела какой-то другой эффект, помимо того, что лишала людей способности соображать минут на пять.
Я кивнул:
— Именно. Но мы не знаем, что она может делать в больших дозах и особенно в смеси со всем прочим.
— Насколько нам известно, — добавил Винс, — она ничего не делает. Может быть, кто-то просто решил для крутизны подмешать ее.
Дебора пристально посмотрела на Винса.
— Ты хоть примерно представляешь, какой фигней это звучит?
— Один парень в Сиракьюзе курил ее, — встрял Дик. — Так он попытался смыть себя. — Он заметил, что мы удивленно уставились на него, и пожал плечами. — Ну, в унитаз.
— Если бы я жила в Сиракьюзе, я бы тоже себя смыла, — заметила Дебора.
Дик поднял обе руки, пытаясь дать понять, что мы можем реагировать как угодно, но он сделал все от него зависящее.
— Эмм… — сказал я в мужественной попытке вернуть нас к теме обсуждения, — смысл не в том, зачем они использовали сальвию, а в том, что ее все-таки использовали. Принимая во внимание размер толпы, они использовали прорву сальвии. И, вероятно, не один раз. А если кто-то закупает ее в таких количествах…
— Мы легко найдем дилера, — напомнил о себе Дик.
— Я в состоянии догадаться, — злобно ответила Дебора. — Дик, иди в отдел нравов и возьми у сержанта Файна список дилеров, торгующих сальвией.
— Уже иду, — ответил Дик и подмигнул мне. — Иногда надо проявлять инициативу, да? — Он наставил на меня палец и сделал вид, что нажимает на курок. — Бум, — произнес он с улыбкой и поплелся к двери, где едва не налетел на Худа.
Тот увернулся и подошел к нашей небольшой компании, широко и малопривлекательно ухмыляясь.
— Ты стоишь лицом к лицу с великим человеком, — сказал он Деб.
— Я стою лицом к лицу с двумя задротами и одним недоумком, — ответила она.
— Мы не задроты, — возмутился Винс, — мы в худшем случае ботаники.
— Сейчас оценишь, — заметил Худ.
— Что оценю, Ричард? — кисло поинтересовалась Дебора.
— Я привез тех парней с Гаити. Они гарантированно поднимут тебе настроение.
Худ открыл дверь и помахал стоявшим в коридоре.
— Сюда, — крикнул он и придержал дверь, пропуская мимо себя группу людей.
Первые двое вошедших были чернокожими и очень худыми. Руки у них оказались скованы наручниками за спиной, и их подталкивал коп в форме. Один из них слегка хромал, а другой мог похвастаться опухшим глазом, который почти не открывался. Коп осторожно подвел их к Деборе. Худ опять высунулся в коридор и крикнул:
— Эй, Ник! Сюда!
Спустя несколько секунд вошел еще один человек.
— Николь, — сказал человек Худу, — не Ник. — Худ ухмыльнулся, и человек покачал головой, приводя в движение гриву блестящих темных волос. — Строго говоря, для тебя я мисс Рикман. — Она посмотрела ему в глаза, но Худ просто продолжал ухмыляться. В итоге она сдалась и подошла к нам. Это была высокая, стильно одетая женщина. В одной руке она держала большой альбом для набросков, в другой — несколько карандашей.
Я узнал в ней художника-криминалиста. Дебора приветственно кивнула:
— Привет, Николь. Как дела?
— Сержант Морган, — ответила она, — приятно будет рисовать кого-нибудь живого. — Она подняла бровь. — Он все еще жив, не правда ли?