«Бедненькие чистенькие порядочные девушки – это просто сокровища!»
– Где бы я лучшую кандидатуру нашел, скажи на милость? – обратился Вотчин к собачке. – Вот то-то! А самое главное – ты ее одобрила, моя прелесть! Да, умница моя. Антуанетточка!
Звонок в дверь возвестил о том, что его сокровище пришло вовремя.
Приведя Антуанетту с прогулки, Катя снова получила приглашение на чашку кофе. Она уже поняла, что хозяин одинок и ему нравится показывать свою коллекцию, составленную по непонятному принципу. А может, ему просто хотелось хотя бы короткое время не быть одному. Как бы то ни было, Олег Борисович Кате нравился, да и слушать его было интересно.
– Если у вас есть пять минут, юная леди, то посмотрите внимательнее на эту картину. Меня, как я вам говорил, интересовали не просто редкие или ценные предметы искусства, но обязательно предметы с историей. Вы, может быть, подумали, что я просто приобретал все мало-мальски ценное, что встречалось мне в моих поездках? Подумали, я же вижу! Но вы ошиблись, Катерина, ошиблись! Вот послушайте об этом пейзаже…
Пока хозяин рассказывал о картине, Катя стояла возле полки, на которой были расставлены разнообразные деревянные статуэтки. День с утра выдался на удивление солнечным для осени, и лучи освещали причудливые фигурки, добавляя им жизни. Ее внимание привлекла одна из них – даже не статуэтка, так, игрушка. Очень просто вырезанная русалка, обхватившая себя руками. Фигурка была размером чуть больше Катиной ладони. Она наклонилась к фигурке, на секунду перестав слушать Олега Борисовича и всматриваясь в темные впадинки глаз. «Странно. Такое ощущение, будто у русалки есть глаза и она меня видит».
Катя совсем перестала слышать Вотчина, удивленная игрой собственного воображения. Нос не вырезан, а чуть намечен двумя линиями, губы тоже прорезаны как будто небрежно. И при том создается впечатление, что русалка улыбается, и улыбается именно ей. А волосы? Копна мокрых вьющихся волос («Темно-каштановых», – почему-то решила Катя) – но ведь ее нет, этой копны. Есть только волнистые очертания.
– Ах, вот чем вы заинтересовались! – сказал Олег Борисович прямо над ее ухом. Катя вздрогнула и чуть не стукнулась головой о верхнюю полку – она и не заметила, что наклонилась к русалке так близко! – Да, вот уж эта красавица и впрямь с историей, да с такой, что не сразу поверишь. К тому же она магическая.
– Магическая?
– Ну да, – кивнул старик. – Исполняет желания. Что вы так на меня смотрите, Катерина? Это самая настоящая кукла-желанница – вы слышали о них?
Катя отрицательно покачала головой, думая, не сбежать ли ей от старика, сошедшего с ума среди своих сокровищ, или все-таки дождаться первой заработанной тысячи и только потом исчезнуть.
– Признаться, это единственная желанница в моей коллекции и к тому же единственная когда-либо виденная мною деревянная кукла. Ведь по обычаю желанниц мастерили из берестяных палочек. Обматывали тряпочками, тряпочки перевязывали ниточками – вот и готова вещица. И ни в коем случае не пользовались иголками при изготовлении!
– А… зачем их делали?
– Как зачем? Чтобы желания исполняла.
Посмотрев на Катино лицо, Вотчин рассмеялся.
– Дорогая моя, я не сошел с ума! Но неужели вы и в самом деле не знаете об этой старой традиции? Это кукла-оберег, ее прятали и никому не показывали. Желанница должна быть тряпичной, потому что для исполнения желания ее украшали – бусинкой, красивой ниточкой. Потом подносили к зеркальцу или к воде, чтобы она увидела свое отражение, и приговаривали что-то вроде: я тебя украсила, а ты исполни мое желание. Обязательно представляли сбывшуюся мечту во всех подробностях. И ждали, когда она и в самом деле сбудется. Но чтобы желанницу вырезали из дерева – это я только в Кудряшове видел.
– Почему же вы решили, что русалка – именно желанница? Может быть, просто кто-то вырезал из дерева куклу, вот и все.
Олег Борисович стал серьезным.
– Нет, Катерина, не все. Этой русалке люди желания загадывали, и она их исполняла – об этом мне достоверно известно.
– Так-таки исполняла? – усомнилась Катя.
Старик усмехнулся.
– А вы попробуйте. Пожалуйста, пожалуйста… Раз вы не верите… Сами убедитесь.
Катя осторожно взяла деревянную фигурку в руки.
– И что нужно сделать? – улыбаясь, спросила она. – Произнести заклинание? Трижды плюнуть через левое плечо? Вырвать волосок из брови и порвать на сто четыре кусочка?
– Думаю, произнести желание будет вполне достаточно. Сам-то я никогда ничего не загадывал, но прежний владелец именно так мне и объяснял.
Девушка провела пальцем по гладкому дереву. Задумалась на секунду, затем представила, что она нашла новую работу, и мысленно попросила русалку помочь ей. «У меня самой не получится, – словно оправдываясь перед фигуркой, сказала Катя. – Помоги, пожалуйста!»
Осторожно положила фигурку обратно на полку с ощущением, будто только что сделала большую глупость и выставила себя смешной перед Вотчиным. И тут спохватилась:
– Подождите, Олег Борисович! Вы сказали, что никогда не загадывали желание этой русалке?
– Нет, никогда.
– Так все-таки вы не верите в нее? – Катя укоризненно покачала головой, ожидая насмешки от хозяина.
– Верю, – старик был совершенно серьезен. – Как ни странно, верю. И те люди, которым она принадлежала, тоже верили.
– Но тогда… почему?
Вотчин помолчал, затем неохотно признался:
– Вы можете смеяться надо мной, юная леди, но я берегу свое желание. Смотрю иногда на эту красавицу и мечтаю – загадать бы что-нибудь эдакое! А потом думаю: вдруг она только одно желание исполняет? И что тогда? Волосы на себе рвать буду, что не приберег его!
Он комичным жестом вырвал воображаемый клок волос из блестящей лысины, и Катя рассмеялась. Она так и не поняла, шутил Вотчин или говорил всерьез, но до конца дня вспоминала ощущение в ладони, когда она держала русалку.
Ей казалось, что фигурка была теплой.
Бывший коллега Бабкина сработал быстрее, чем ожидалось, и теперь данные лежали на столе перед Сергеем и Макаром.
– Девять налетов за три месяца? – протянул Сергей. – Восемь смертей… И попались на какой-то глупости. Странно.
Илюшин молча кивнул.
Документы, поднятые из архива, рассказывали, что банда, состоящая из трех человек, с марта девяносто третьего года по май того же года совершила девять нападений в разных районах Москвы. Грабители действовали во всех случаях одинаково нагло: двое из них днем приходили в выбранную квартиру, звонили в дверь, представлялись залитыми соседями снизу и, дождавшись, когда им откроют, заталкивали хозяев внутрь. Затем очень быстро изымали имеющиеся ценности и убегали. Третий сообщник ждал внизу, в машине. Если хозяин оказывал сопротивление или не признавался, где хранит деньги, его убивали: в трех квартирах были найдены тела пенсионеров, забитых до смерти.