— Тебе не следует выдавать наш маленький секрет, Турви, — упрекнул эрл, вставая, чтобы лакей мог облачить его в сюртук. — Спасибо, Турви, больше ничего не надо!
Слуга поклонился и отправился собирать перепачканный костюм для верховой езды. Эрл был занят тем, что подпиливал ногти и не обращал ни малейшего внимания на то, что он делает. Поэтому не заметил, как лакей, подняв бриджи, отложил их в сторону, а потом, помедлив немного, сунул руку в карман грязного сюртука и вытащил оттуда моток веревки, который ясно выделялся под топкой тканью. В это же мгновение Жервез подмял голову, и глаза их встретились. Тень неудовольствия набежала на лицо эрла.
— Оставь это! — сказал он чуть резче, чем обычно.
Легкий поклон, которым на его слова ответил Турви, ясно показал, что он думает о тех, кто таскает мотки веревки в карманах прекрасного сюртука, уродуя его форму. Он уже собирался положить веревку на стул, как виконт бросился вперед и выхватил ее из рук лакея.
— Можешь идти. — Эрл снова склонил голову.
Улверстон подошел к камину, внимательно разглядывая в его свете веревку. Как только Турви исчез, он повернулся к Жервезу:
— Видел однажды, как с помощью вот такой проклятой штуки скосили целую шеренгу. И учти, это случилось ночью — вот так-то!
Эрл промолчал.
— Глупо было с твоей стороны оставить веревку в кармане, мой мальчик!
— Очень глупо.
Улверстон отложил моток в сторону.
— Довольно, покончим с этим, Жер! Так, значит, вот как все было?
— Да.
— Мартин?
— Не имею понятия.
— Ну, одно нам, по крайней мере, известно — все это время его не было в замке!
— Это ты так говоришь.
— Проклятие, это сказал Кларенс, если помнишь. А с какой стати ему врать?
— Да в общем-то незачем. Я в этом и не сомневаюсь. Кроме того, мне отлично известно, что Мартин на закате любит поохотиться.
— Ну и что же ты собираешься делать? — поинтересовался Улверстон.
— Ничего.
— Замечательно! — кивнул виконт. — Просто замечательно! Я так понимаю, подобная мелочь, — он кивнул головой на веревку, — не стоит твоего внимания? Не заставляет задуматься кое о чем?
— Напротив, я уже довольно долго ломаю над этим голову. Вполне возможно, что я ошибаюсь, и если ты, Люс, не будешь возражать, я бы предпочел, чтобы все это осталось между нами.
— Что за ерунда! — фыркнул Люс. — Ты не можешь сидеть сложа руки, когда кто-то собирается тебя прикончить!
— Ладно, и что же ты посоветуешь мне делать? — поинтересовался Жервез, откладывая в сторону маникюрные ножницы. Заметив недовольную гримасу на лице друга, он весело рассмеялся. — Сам не знаешь, не так ли? Может, стоит объявить во всеуслышание, что я попал в приготовленную для меня ловушку? Или прямо обвинить Мартина в том, что он старается от меня избавиться?
— Отошли его!
— Под каким предлогом?
— Господи боже, неужели этого мало?!
— Да. Кто в это поверит?
— Вот доказательство! — Виконт ткнул пальцем в веревку.
— Мой дорогой, она доказывает только то, что кто-то неизвестный хотел сыграть со мной злую шутку. Но это совсем не значит, что меня хотели убить!
— Дьявольщина! — выругался Люс. — Не понимаю, как ты можешь так спокойно об этом говорить?!
— Но ведь я же жив! — возразил Жервез, пожимая плечами. — Даже не ранен, а то, что пару минут провалялся без чувств, так это просто стечение обстоятельств. Если бы я не вылетел головой вперед, как пушечное ядро, этого и вовсе не случилось бы.
— Ну и в чем ты хочешь меня убедить? — глядя ему в глаза, рявкнул Улверстон. — Или хочешь сказать, что все это — просто милая детская шалость? Так ведь в доме, насколько мне известно, нет ни одного ребенка!
— И зря так считаешь! Мартин еще не вышел из детского возраста. Конечно, я не думаю, что так уж хорошо понимаю его, но, полагаю, он считает, что нужно разок-другой сбить с меня спесь. Ты же сам слышал, как сегодня прозвучало за завтраком: «Сент-Эр — само совершенство!» Это ведь он сказал, прежде чем вылетел из комнаты. Так представляешь, какое бы ему доставило удовольствие, если бы я, едва приехав в Стэньон, искупался в грязном ручье? Не удалось. Ладно, тогда можно попробовать подстроить так, чтобы я свалился с лошади, — какой удар для гордости отличного наездника, которым я слыву!
— Это все совершеннейший вздор! В конце концов, твой драгоценный братец — не сопливый мальчишка, чтобы не понимать, как это все могло закончиться!
— Если бы у него была привычка думать прежде, чем что-то делать, — согласился эрл. — Это ведь еще вопрос, согласись, думал ли он вообще, чем все может закончиться! Войдите!
В дверь постучали, и на пороге возник Тео.
— О, дьявол! — вздохнул Жервез. — Уходи, Тео! Люс уже позаботился все сказать за тебя.
Тео вошел в комнату и осторожно прикрыл дверь.
— Бесполезно, Жервез! Я намерен выяснить, что с тобой произошло в действительности. Улверстон сказал вполне достаточно, чтобы вызвать тревогу. Умоляю тебя, не испытывай больше моего терпения байками о том, как Клауд будто бы попал в кроличью пору, — это не сработает!
— Можете не надеяться, что вам удастся что-то вытянуть из Жервеза! — буркнул виконт. — Суть же состоит в том, что его лошадь споткнулась о натянутую поперек дороги веревку. Вот она, можете сами убедиться!
— О боже! — задохнулся Тео. — Мартин?!
Его кузен передернул плечами. Он отвернулся к камину и с непроницаемым лицом уставился на огонь.
— Я ему все время твержу, что пришло время избавиться от этого парня! — возмутился виконт.
— Тео с тобой никогда не согласится, — вмешался Жервез. — Мы с ним только недавно это обсуждали.
— Но тогда я еще не знал о таком… — Тео не договорил.
— А теперь думаешь по-другому? — поинтересовался Жервез, не сводя с него глаз. Тео нахмурился.
— Нет, — прошептал он наконец. — Нет, я по-прежнему так считаю. Если Мартин и впрямь проделал такое — но откуда нам известно? — все равно, я уверен, совершил он это в приступе ярости. Ваша вчерашняя ссора, издевательства его собственной сестры… О, мне ли не знать Мартина! С утра он был похож на бешеную собаку, а в таком состоянии вряд ли мог думать о последствиях, да и вообще о чем угодно, кроме своего глупого желания отомстить!
— Все это чушь! — упрямо повторил виконт.
— Вы не знаете Мартина так, как я, — настаивал на своем Тео. — Даже если он и лелеет в душе куда более зловещие планы, все равно, я считаю, будет лучше оставить его здесь, на глазах!
Виконт задумчиво почесал кончик носа: