— Нам нужно узнать, где ваш сын, — сказал Линли. — Миссис Пейн, вы меня слышите? Робина здесь нет. Вы знаете, куда он уехал?
На этот раз ее взгляд, похоже, стал осмысленным, кофеин в конце концов подействовал на мозг. Она перевела взор с Линли на Нкату, при виде которого глаза ее расширились от ужаса.
— Мы офицеры полиции, — сказал Линли, прежде чем она успела закричать при виде незнакомого — а значит, непременно опасного — чернокожего мужчины в своей чистенькой столовой, — Мы ищем вашего сына.
— Робби полицейский, — ответила она. Потом смысл последней фразы как будто дошел до нее. — Где Робби? — потребовала она. — Что случилось с Робби?
— Нам нужно с ним поговорить, — объяснил Линли. — Вы можете нам помочь, миссис Пейн? Вы не знаете, где он может быть?
— Поговорить с ним? — Ее голос стал чуть громче. — Зачем с ним говорить? Сейчас ночь. Он в постели. Он хороший мальчик. Он всегда хорошо относился к своей маме. Он…
Линли успокаивающе взял ее за плечо. Женщина дышала неровно.
— Астма, — пояснила она. — Иногда не хватает дыхания.
— У вас есть лекарство?
— Ингалятор, В спальне.
Нката принес его. Миссис Пейн энергично попрыскала в рот и как будто пришла в себя. Сочетание кофе и лекарства привело ее в чувство. Она несколько раз моргнула, словно окончательно проснулась.
— Что вам нужно от моего сына?
— Он похитил в Лондоне двух детей. Привез их сюда. Один из них мертв. Другой все еще может быть жив. Нам нужно найти его, миссис Пейн. Нам нужно найти этого ребенка.
Она казалась совершенно ошеломленной. Пальцы сомкнулись на ингаляторе, и Линли подумал, что она снова им воспользуется. Но Коррин Пейн уставилась на Линли, на ее лице отразилось полное непонимание.
— Детей? — переспросила она. — Мой Робби? Вы сошли с ума.
— Боюсь, что нет.
— Да он ни за что не обидит ребенка. У него и мысли такой не родится. Он их любит. Сам хочет иметь детей. В этом году он собирается жениться на Селии Мэтесон и нарожать детей. — Коррин плотнее стянула полы халата, как будто внезапно озябла, и тихо и с отвращением продолжала: — Вы хотите мне сказать — вы на самом деле пытаетесь меня убедить, — что мой Робби извращенец? Мой Робби? Мой сын? Мой сын, который и до пиписьки своей не дотрагивался, пока я сама не подводила к ней его ручку?
На мгновение слова Коррин повисли в воздухе. Линли увидел, что Нката с интересом поднял брови. Вопрос женщины всколыхнул воды если не глубокие, то мутные, но сейчас не было времени делать выводы. Линли снова заговорил:
— У детей, которых он похитил, общий отец. Ваш сын, как выясняется, затаил на него зло.
Как бы то ни было, но женщина по-прежнему пребывала в замешательстве.
— Кто? Какой отец? — спросила она.
— Мужчина по имени Деннис Лаксфорд. Существует ли связь между Робином и Деннисом Лаксфордом?
— Кем?
— Деннисом Лаксфордом. Главным редактором таблоида «Осведомитель». Он учился в этом районе в школе, в Беверстоке, лет тридцать назад. Первым ребенком, которого похитил ваш сын, была незаконная дочь Лаксфорда. Вторым — его законный сын. По-видимому, Робин считает, что есть третий ребенок, и этот ребенок старше двух других. Он хочет, чтобы Деннис Лаксфорд назвал этого ребенка в своей газете. Если Лаксфорд этого не сделает, второй похищенный им ребенок умрет.
По мере того как Линли говорил, в женщине происходила постепенная перемена. С каждой фразой ее лицо становилось все более отрешенным. Наконец она уронила руки на колени и тихо проговорила:
— Главный редактор газеты, вы сказали? В Лондоне?
— Да. Его зовут Деннис Лаксфорд.
— Боже мой.
— Что такое?
— Я не думала… Не мог же он в самом деле поверить…
— Во что?
— Это было так давно.
— Что?
Женщина лишь снова сказала:
— Боже мой.
Нервы Линли напряглись еще больше.
— Если вы можете сообщить нам что-то, что приведет к вашему сыну, я предлагаю вам это сделать, и сделать сейчас. Одна жизнь потеряна. Еще две под угрозой. У нас нет лишнего времени, тем более на воспоминания. Итак…
— На самом деле я не знала, кто это. — Она говорила, глядя на стол, а не на мужчин. — Откуда мне было знать? Но мне нужно было что-то ему сказать. Потому что он настаивал… Все спрашивал и спрашивал. Не давал мне покоя. — Она как будто ушла в себя.
— Мы буксуем, старина, — заметил Нката.
— Найдите его комнату, — приказал Линли. — Может, там обнаружится что-нибудь, что нам подскажет, куда он уехал.
— У нас нет…
— К черту ордер, Уинстон. Хейверс неизвестно где. Возможно, она в беде. И я не собираюсь сидеть тут и ждать…
— Слушаюсь. Я найду. — Нката бросился к лестнице.
Линли слышал торопливые шаги констебля в коридоре наверху. Открывались и закрывались двери. Затем послышались звуки выдвигаемых ящиков и сдвигаемых дверей стенных шкафов, и все это под продолжавшийся лепет Коррин Пейн.
— Я никогда не думала, — говорила она. — И вдруг меня осенило, когда я увидела это в газете.. Когда я прочла… Там говорилось о Беверстоке… кто бы мог подумать, о Беверстоке… И он мог быть одним из них. Правда, мог быть. Потому что я не знала их имен, понимаете. Я никогда не спрашивала. Они просто приходили в погреб по понедельникам и средам… Милые мальчики, между прочим…
Линли хотелось тряхнуть ее так, чтобы у нее высыпались зубы. Она молола какую-то несусветицу, а время утекало.
— Уинстон! — крикнул он. — Есть там, за что зацепиться?
Нката, грохоча, сбежал по лестнице вниз. В руках он держал журнальные вырезки, лицо у него было мрачным. Он протянул вырезки Линли со словами:
— Это было в ящике в его комнате.
Линли посмотрел на вырезки. Все они были из журнала «Санди тайме мэгэзин». Он разложил их на столе, но в чтении нужды не было. Это была та самая статья, которую несколько дней назад показывал ему Нката и которая включала в себя краткую биографию Денниса Кристофера Лаксфорда, а биография сопровождалась глянцевой фотографией — Лаксфорд с женой и сыном.
Коррин протянула руку и вяло очертила лицо Денниса Лаксфорда.
— Там было сказано про Беверсток, — проговорила она. — Сказано, что он учился в Беверстоке. А Робби хотел знать… его отец… он с детства спрашивал… Он сказал, что имеет право знать…
Линли наконец понял.
— Вы сказали своему сыну, что Деннис Лаксфорд — его отец? Вы это пытаетесь объяснить?
— Он сказал, что раз я собираюсь замуж:, то обязана открыть ему правду, обязана назвать ему имя его родного отца. Но я не знала, понимаете. Потому что их было так много. А я не могла сказать этого Робби. Не могла. Как можно было? Поэтому я сказала, что это случилось только один раз. Единственный. Ночью. Я не хотела этого делать, сказала я ему, но он был сильнее, поэтому мне пришлось. Мне пришлось, иначе он бы меня всю исколошматил.