— Простите, — сказала она, — я не совсем понимаю. Что вы имеете в виду под словом «координировать»?
— Разве вы не разговаривали с полицией Кента? — спросил Линли. — Или с пожарной бригадой?
—Я разговаривала только с пожарными. Уже после обеда. Не помню имени звонившего джентльмена. Он позвонил мне на работу.
— Это куда же? — Линли увидел, что Хейверс начала писать.
— В типографию. В Степни.
При этих словах Барбара подняла голову. Мириам Уайтлоу ничуть не сочеталась ни со Степни, ни с представлением о работнике типографии.
— В «Уайтлоу принтуоркс», — пояснила она. — Я там директорствую. — Достав из кармана носовой платок, она комкала его в пальцах. — Может, вы все же скажете мне, что происходит?
— Что вам уже известно? — спросил Линли.
— Джентльмен из пожарной бригады сообщил, что в коттедже был пожар. Он сказал, что им пришлось взломать дверь. Сказал также, что ко времени их приезда огня уже не было и большого ущерба, кроме дыма и копоти, он не причинил. Я хотела поехать и посмотреть лично, но он сказал, что коттедж опечатан и мне не разрешат войти, пока не закончится расследование. Я спросила, что за расследование. Спросила, почему необходимо расследование, если пожара фактически не было. Он спросил, кто жил в коттедже. Я сказала. Он поблагодарил и повесил трубку. — Она крепче сжала платок. — В течение дня я дважды звонила туда. Никто ничего мне не сказал. Каждый раз записывали мое имя и номер телефона, благодарили и обещали связаться со мной, как только будут какие-то новости. Вот и все. А теперь приехали вы и… Пожалуйста, скажите: что случилось?
— Вы сказали, что в коттедже жила женщина по имени Габриэлла Пэттен, — уточнил Линли.
— Да. Звонивший мне джентльмен попросил продиктовать ее имя по буквам. И спросил, не жил ли с ней кто-нибудь еще. Я сказала, что, насколько мне известно, нет. Габриэлла уехала туда в поисках уединения, и я не думаю, что она захотела бы принимать гостей. Я спросила у того джентльмена, все ли в порядке с Габриэллой. Он сказал, что свяжется со мной, как только узнает. — Она поднесла платок к ожерелью на шее. Оно было золотым, из тяжелых звеньев. Дополняли его такие же серьги. — Как только он узнает, — задумчиво проговорила она. — Как он мог не знать?.. Она пострадала, инспектор? Поэтому вы пришли? Габриэлла в больнице?
— Огонь начался в столовой, — сказал Линли.
— Это я знаю. Ковер загорелся? Габриэлла любит живой огонь, и если из камина вылетел уголек, пока она была в другой комнате…
— Вообще-то загорелось от сигареты в кресле. Несколько дней назад.
— От сигареты? — Мириам Уайтлоу опустила глаза. Выражение ее лица изменилось. Оно больше не казалось таким понимающим, как при словах об угольке.
Линли наклонился вперед.
— Миссис Уайтлоу, мы приехали поговорить с вами о Кеннете Флеминге.
— О Кене? Почему?
— Потому что, к несчастью, в вашем коттедже погиб человек. И нам нужно собрать информацию, чтобы разобраться, что же произошло.
Сначала она замерла. Затем дрогнули только пальцы, снова стиснув край платка.
— Погиб человек? Но пожарные не сказали. Только спросили, как пишется ее имя. И сказали, что свяжутся со мной, как только что-нибудь узнают… А теперь вы говорите, что все это время они знали… — Она судорожно вздохнула. — Почему они мне не сказали? Я же звонила, а они даже не удосужились сообщить, что кто-то погиб. Погиб. В моем коттедже. Габриэлла… О господи, я должна известить Кена.
— Погиб человек, миссис Уайтлоу, — подтвердил Линли, — но это не Габриэлла Пэттен.
— Нет? — Она перевела взгляд с Линли на Хейверс. И застыла в своем кресле, словно внезапно осознала готовый вот-вот обрушиться на нее ужас. — Так вот почему тот джентльмен хотел знать, не жил ли там с ней кто-нибудь. — Она сглотнула комок в горле. — Кто? Скажите мне. Прошу вас.
— Мне очень жаль, но это Кеннет Флеминг.
Ее лицо сделалось абсолютно непроницаемым. Затем на нем отразилось недоумение.
— Кен? — переспросила она. — Это невозможно.
— Боюсь, вы ошибаетесь. Тело официально опознано.
— Кем?
— Его…
— Нет, — отрезала Мириам Уайтлоу, стремительно бледнея. — Это ошибка. Кена даже нет в Англии.
— Его жена опознала его тело сегодня днем.
— Этого не может быть. Не может быть. Почему не попросили меня?.. — Она повернулась к Линли и повторила: — Кена здесь нет. Он уехал с Джимми. Они улетели… Они уплыли на яхте. Они решили немного отдохнуть и… Они в плавании, не могу вспомнить… Где он?.. Где?
Она поднялась, словно не могла думать сидя. Посмотрела направо, налево. Глаза ее закатились, и она рухнула на пол, опрокинув трехногий столик с хересом.
— Вот черт! — воскликнула Хейверс. Хрустальный графин и рюмки раскатились. Вино
залило персидский ковер. Воздух наполнился медовым запахом шерри.
Линли поднялся одновременно с миссис Уайтлоу, но не успел подхватить ее. Теперь же он быстро оказался рядом с лежащей без чувств женщиной. Пощупал пульс, снял очки и поднял веко. Взял ее руку в свои ладони. Кожа была липкой и холодной.
— Найдите где-нибудь одеяло, — велел он. — Наверху должны быть спальни.
Он услышал, как Хейверс выбежала из комнаты и затопала вверх по лестнице. Линли снял с миссис Уайтлоу туфли и положил ее ноги на крохотную скамеечку, оказавшуюся поблизости. Снова проверил пульс. Он был ровным, дыхание нормальным. Линли снял смокинг, накрыл им хозяйку дома и стал растирать ей руки. Когда Хейверс влетела в комнату, неся бледно-зеленое покрывало, веки миссис Уайтлоу затрепетали, а лоб покрылся морщинами, углубляя похожую на разрез складку между бровями.
— Все хорошо, — произнес Линли. — Вы потеряли сознание. Лежите спокойно.
Он заменил смокинг покрывалом, которое Хейверс, видимо, сорвала с кровати наверху. Поднял столик, а сержант подобрала графин и рюмки и пачкой салфеток попыталась собрать хотя бы часть хереса, лужица которого в форме Гибралтара впитывалась в ковер.
Миссис Уайтлоу задрожала под покрывалом. Из-под ткани высунулись пальцы и вцепились в край покрывала.
— Принести ей что-нибудь? — спросила Хейверс. — Воды? Виски?
Губы миссис Уайтлоу искривились в попытке заговорить. Она устремила взгляд на Линли. Он нарыл ее пальцы ладонью и сказал Барбаре:
— По-моему, ей лучше. И миссис Уайтлоу:
— Просто лежите спокойно.
Она зажмурилась. Дыхание стало прерывистым, о это скорее была попытка обуздать эмоции, чем борьба с удушьем.
Хейверс подбросила в огонь угля. Миссис Уайтлоу поднесла руку к виску.
— Голова, — прошептала она. — Боже. Как больно.
— Позвонить вашему врачу? Вы могли сильно удариться.