Линли ухватился за ее слова.
— Насколько я понимаю, в тот вечер он к вам вообще не заезжал
— О, он заехал. Он был здесь. Но не случайно. Он не просто совершал свой объезд. Хотя так он сказал членам жюри. Так сказал своему отцу и сержанту Хокинсу. Так он говорит всем. Но все было не так.
— Вы попросили его приехать?
— Я позвонила ему.
— Понятно. Алиби.
Она подняла глаза. Ее лицо выражало скорее смирение, чем вину или страх. Она сняла свои рабочие перчатки, засунула их в рукава и сказала:
— Колин именно так и предсказывал, что подумают люди — я, мол, намеренно позвонила ему, чтобы он мог потом подтвердить мою невиновность. Чтобы он мог сказать членам жюри, что я тоже это ела, — он видел собственными глазами.
— Очевидно, именно это он и сказал.
— Ему следовало бы сказать и остальное, но он не послушался меня. Не сказал, что я позвонила ему, потому что меня три раза стошнило, я не могла справиться с болью и хотела, чтобы он побыл рядом. Вот он и пошел на риск, приукрасил правду. И теперь меня это мучает.
— Дело в том, миссис Спенс, что следствие изобилует натяжками. Ему следовало передать ведение дела бригаде криминалистов из Клитеро. А поскольку он этого не сделал, вести допросы в присутствии официального свидетеля. Но, учитывая его отношения с вами, он вообще должен был отказаться от ведения следствия.
— Он хочет защитить меня.
— Возможно, но выглядит это намного хуже.
— Что вы имеете в виду?
— Выглядит так, будто Шеферд прикрывает свое собственное преступление. Как бы там ни было.
Она резко оттолкнулась от стола, на который опиралась. Отошла от него на два шага, вернулась, стащила с головы повязку.
— Послушайте. Пожалуйста. Вот факты. — Ее голос стал напряженным. — Я пошла к пруду. Выкопала цикуту. Я думала, это пастернак. Сварила. Подала на стол. Мистер Сейдж умер. Колин Шеферд не имеет к этому никакого отношения.
— Он знал, что мистер Сейдж придет к вам на обед?
— Я уже сказала, что он не имеет к этому никакого отношения.
— Спрашивал он вас когда-либо про ваши отношения с Сейджем?
— Колин ничего не сделал!
— Существует ли мистер Спенс?
Она смяла в кулаке бандану.
— Я… Нет.
— А отец вашей дочери?
— Это вас не касается. Мэгги тут ни при чем. Ее здесь даже не было.
— В тот день?
— На обеде. Она осталась ночевать у Рэггов в деревне.
— Но ведь она была тут в тот день, только раньше, когда вы пошли за диким пастернаком? Или, возможно, когда готовили обед?
Ее лицо словно окаменело.
— Слушайте, инспектор. Мэгги тут ни при чем.
— Вы не отвечаете на мой вопрос. Поэтому напрашивается предположение, будто вы что-то скрываете. То, что касается вашей дочери.
Она прошла мимо него к двери теплицы. Пространство было ограничено. Она задела его рукой, когда проходила мимо, и он без труда мог бы ее задержать, но он предпочел этого не делать. Он последовал за ней на улицу. Но, прежде чем он успел задать ей очередной вопрос, она заговорила сама:
— Я пошла в подвал за корнями. Там оставались всего два. Мне требовалось больше. Вот и все.
— Покажите мне, будьте любезны.
Она провела его через сад к коттеджу, открыла дверь, ведущую, вероятно, на кухню, и сняла ключ с крючка за ней. В десяти футах оттуда открыла замок на наклонной двери подвала и собиралась ее поднять.
— Минуточку, — сказал он и открыл дверь сам. Как и калитка в стене, она двигалась довольно легко и тоже распахнулась без шума. Он кивнул, и Джульет спустилась по ступенькам.
Подвал был величиной около восьми квадратных футов. Без электричества. Свет падал от двери и из единственного маленького, с обувную картонку, окошка, выходившего наружу на уровне земли. Окошко частично загораживалось соломой, утеплявшей клумбу. В общем, помещение было темным и сырым. Стены представляли собой соединение грубого камня и земли. Пол тоже, хотя прослеживалась попытка сделать его ровным.
Миссис Спенс показала рукой на четыре грубо оструганных полки, прикрепленных болтами к дальней от света стене. Сбоку лежала груда аккуратно сложенных корзин. На трех верхних полках стояли ряды банок с неразличимыми в темноте надписями. На нижней пять маленьких проволочных корзин. В трех лежали картофель, морковь и лук. Две оставались пустыми.
— Вы не пополнили свой запас, — сказал Линли
— Я теперь долго не смогу есть пастернак. И уж тем более дикий.
Он дотронулся до края одной из пустых корзин. Провел рукой по полке, на которой она стояла. Никаких следов пыли или запустения.
— Почему вы держите под замком дверь подвала? — поинтересовался он. — Вы всегда это делали?
Она не сразу ответила. Он повернулся и взглянул на нее. Она стояла спиной к неяркому утреннему свету, просачивавшемуся через дверь, и он не мог разглядеть ее лица.
— Миссис Спенс?
— Я запираю дверь с конца октября.
— Почему?
— Это не имеет отношения к нашему вопросу.
— Тем не менее я был бы признателен вам за ответ.
— Я уже ответила.
— Миссис Спенс, может, мы остановимся и взглянем на факты? Мужчина умер от ваших рук. У вас определенные отношения с сотрудником полиции, который расследовал смерть. Если кто-то из вас думает…
— Хорошо, инспектор. Из-за Мэгги. Я хотела, чтобы у нее оставалось меньше мест для занятий сексом с ее приятелем. Она уже использовала для этого Холл. Я положила этому конец Пыталась свести к минимуму и остальные возможности. Подвал показался мне одной из них, вот я и повесила на нем замок. Правда, как я потом убедилась, это не помогло.
— Ключ вы держите на крючке в кухне?
— Да.
— У всех на виду?
— Да.
— И она может его взять?
— Я тоже могу его взять. — Она провела нетерпеливой рукой по волосам. — Инспектор, пожалуйста. Вы не знаете мою дочь. Мэгги старается быть хорошей. Она считает себя испорченной. Дала мне слово, что больше не будет заниматься сексом с Ником Уэром, и я сказала, что помогу ей сдержать свое обещание. Замка было достаточно, чтобы удержать ее.
— Мне бы и в голову не пришло, что Мэгги занимается сексом, — сказал Линли, заметив, что она перевела взгляд с его лица на полки за его спиной. Она вообще старалась не смотреть на него. — Когда вы уходите, вы запираете двери?
— Да.
— А когда вы в теплице? Когда совершаете обход Холла? Когда отправляетесь к пруду за диким пастернаком?