- А он уже приходил, этот молодой человек, - неожиданно ответил Степаныч на слова управляющего.
- Когда?
- Да вот еще перед тем, как милиция приезжала...
- Точнее можешь указать время?
- Сейчас, Василий Петрович, скажу точно... - последовала минутная пауза. - Еще раньше приходил, до вашего приезда. Как мы с Лизаветой поднялись от этой.., так он уже в холле расхаживал.
- Без шапки и перчаток?
- Без шапки, а вот без перчаток ли - не помню...
- И что же он? Ушел?
- Ушел... Хотел что-то спросить, но ушел.
* * *
Молодого человека, забывшего в кабинете управляющего казино шапку и перчатки, а также проведшего ночь в туалете этого игорного заведения по соседству с удушенной девушкой и мертвой птицей, звали Игнатием Барановым.
В свое время он возглавлял саперный отряд городской милиции, но после того, как в Подольске взорвались несколько мин, начальство решило, что он не справляется со своими обязанностями командира отряда, и уволило его.
Варанов ударился в пьянку, а когда кончились деньги, стал добывать средства к пропитанию, занимаясь азартными играми, рулеткой и игральными автоматами. Он любил риск, ему везло, и из бывшего сотрудника милиции он превратился едва ли не в профессионального игрока.
После ночи, когда Варанов "перекантовался" в туалете казино в "полном отрубе", придя домой, он сразу же, не раздеваясь, завалился спать. Около одиннадцати проснулся, и первой его мыслью было немедленно бежать из Подольска в Москву, сесть на любой из поездов, следующих в южном или западном направлении, и уехать в ближнее зарубежье. Для дальнего у него не было документов.
Варанов посмотрел на свои руки.
"Неужели я этими руками смог задушить человека?! - подумал он. - Ведь я и двадцати раз от пола не отожмусь... В саперном отряде ребята в издевку называли меня Вараном именно за то, что я был слабаком... Эти руки созданы только для тасовки карт".
Баранова мучила сильная жажда, но выйти из квартиры, чтобы купить пива, он боялся.
"За квартирой следят, - мельтешили в голове разрозненные мысли, - я убил или не я, никто не знает. Но за мной следят. Я - важный свидетель.
Кто бы принес мне пива? Я мог видеть того, кто удушил Огородникову... Они пришлют мне экстрасенса, и тот под гипнозом восстановит мою память... А вдруг я убил? Взял и задушил. Ведь когда разозлюсь, я становлюсь сильным..."
Варанов поднялся с кровати, привел постель в порядок, снял пальто и осмотрел свою квартиру: довольно просторная комната и крошечная кухня.
"Бардак, конечно, ужасный, - подумал он. - Давно у меня не было в гостях женщины. Надо позвать. Тогда сам к ее приходу и уберу". Варанов поискал в ящике кухонного стола заварку.
"Блин, даже чая нет... - промелькнуло в голове. - И чая нет, и кофе нет, и денег никаких...
Вчера последнее вытрясли из карманов, сволочи..." Игнатий прямо из-под крана начал жадно хлестать отдающую хлоркой воду.
Неожиданно в дверь позвонили. Варанов вздрогнул и поспешно закрутил шумевший кран. Подойдя на цыпочках к двери, он глянул в глазок.
Перед дверью стоял шестнадцатилетний сын соседки Генка.
- Чего ты сопишь?! - крикнул пацан. - Отворяй. Я целое утро трезвоню тебе, а ты все не отворяешь и не отворяешь... Ведь я видел, как ты утром пришел...
Варанов впустил Генку, сам прошел в комнату и бухнулся на диван с растерзанными пружинами.
Все в квартире было стареньким - диван, книжные полки, сплошь заваленные нестоящими книгами и вовсе макулатурой в виде трех или четырех разнотипных изданий Макаренко.
Генка снял в прихожей кроссовки, не совсем смело вошел в комнату и сел в потертое до полной потери первоначального цвета кожаное кресло. Он молчал, а Варанов смотрел в потолок.
- Что такой мрачный, проигрался? - неожиданно спросил сосед. Варанов молчал. - Проигрался, спрашиваю? - повторил вопрос Генка и добавил:
- А что это у тебя щека расцарапана?
У Баранова все похолодело внутри, но он медленно перевернулся на диване на живот так, чтобы не было видно царапину. Генка снова помолчал. Он или сочувствовал, или делал вид, что сочувствует.
- У тебя деньги есть? - неожиданно спросил Варанов.
Генка расслабленно улыбнулся:
- Ну есть.
- Пива сходи купи...
Когда Генка ушел, Варанов бросился к зеркалу.
Так и есть - два следа от ногтей. Неужели он убил Огородникову? Варанов ясно помнил, что общался только с одной - старообразной Васильевой Тасей, именно ей покупал фрукты, обнимался, кажется, даже целовался, но вот чтобы с Огородниковой... Нет, не может быть.
Варанов поискал новое лезвие, побрился и удовлетворенно посмотрел на себя в зеркало. Лицо от одеколона стало свежим, порозовело, но следы от ногтей стали заметнее.
"Скажу, что бритвой порезался", - решил он.
Минут через десять Генка принес четыре бутылки "Старого мельника".
- Можно, я закурю?.. - несмело спросил он. На столе, покрытом тяжелой бархатной скатертью, стояла фарфоровая пепельница, наполненная окурками.
- Кури, - пробормотал Варанов, а сам сковырнул при помощи другой бутылки пробку и начал жадно пить.
- Отходняк, да?
Игнатий лежал, ни о чем не думая, и, наверное, не будь у него в квартире Генки, уснул бы. Но то, что рядом находился человек, успокаивало. После вчерашнего, а особенно после утрешнего очень хотелось, чтобы поблизости кто-нибудь был.
- Генка, - наконец произнес Варанов. - Ты меня извини, но мне так хреново, что говорить тяжело, понимаешь?
Парень смущенно улыбался.
- Ты еще молод, поймешь потом. Знаешь, меня турнули из милиции, и сейчас я, сам видишь, игрок, профессиональный игрок, без гроша в кармане, одолжил у тебя на пиво. А тебе мать дала, должно быть, на школьный обед...
- Да нет, - смутился Генка, - у меня свои деньги...
- Ладно, я не об этом, - размахивая бутылкой с пивом, Игнатий начал разглагольствовать.
Ему нравилась сама возможность высказаться перед кем-либо, чтобы успокоиться самому. - Так вот, перед тобой, Геннадий, классическое утро игрока: лежит в постели и у него хлещет прямо через край поток сознания... Ты знаешь, что такое поток сознания?
- Ну, представляю, в литературе что-то там такое...
- Так вот, поток сознания: что я делаю, как я живу, зачем вчера напился, почему живу в одиночестве? И так беспрерывно, под пиво, с сигаретой... - Варанов махнул рукой. - Дай закурить.