Один раз фотограф был вынужден встать на колено, делая снимок лица девушки. Когда он отошел, то брезгливо вытер платком колено - близость смерти чувствовалась и в этих движениях.
Некоторые из молодых милиционеров перешептывались, глядя на высоко поднятую юбчонку, на известное место, так как ноги были широко раздвинуты.
Майор диктовал протокол. Записывал кто-то в штатском. "Тело полусидит, полулежит. Тьфу, поправь - прислонено к стене. На шее следы удушения. Левая нога развернута влево, правая - вправо..."
"Какой тупой милицейский язык?" - подумал Василий Петрович.
Диктовка протокола продолжалась:
"Одета в свитер цвета... - майор милиции несколько секунд шевелил губами, очевидно подыскивая нужное слово для определения цвета джемпера, - рыжего цвета, - наконец произнес он, - и красную короткую юбку. Белье не снято, а... - Леонов снова задумался, - что исключает изнасилование..."
- Ее могли.., а потом трусы надеть, - неожиданно грубо и не стесняясь предположила уборщица.
Человек в штатском, который писал протокол, хмыкнул. Майор вроде не обратил внимания на слова женщины, но задумался. Кажется, замечание показалось ему не лишенным основания.
Мысленно он учел и этот факт, однако вслух произнес:
- Внешний первичный осмотр исключает изнасилование.
Наступила пауза. Майор думал несколько минут и наконец продолжил:
- В сумочке десять купюр по двадцать евро каждая, восемьдесят российских рублей, пара презервативов, распечатанный шприц одноразового пользования. Во рту находится мертвая птица, предположительно дрозд, с золотыми кольцами на лапках...
* * *
Майор не скрывал, что ему противно находиться в казино. Перед прибытием машины, которая должна была увезти тело в морг, Леонов спросил у одного из молодых милиционеров:
- Ты сколько получаешь?
- Тысяч шесть, - ответил тот. - Но не получаю с августа... Вы же знаете...
- Шесть тысяч - это чуть больше двухсот долларов, - майор показал упакованную в полиэтиленовый мешочек пачку евро. - Вот видишь, тебе нужно целый месяц вкалывать, а у этой девочки двести евриков за вечер!
- Зачем считать чужие деньги? - произнес управляющий казино. - Это же казино...
- Никто не считает, - ответил майор. - Вот ему за двести баксов надо месяц бегать за карманниками, а ей, - майор кивнул на прислоненное к батарее тело, столько же, а то и больше за вечер удалось заработать.
- Но, помилуйте, у каждого свои, так сказать, таланты...
- Знаем мы такие таланты... Ей еще учиться надо, а она сюда бедрами вилять пришла...
- Ее под конвоем никто не приводил... - иронично заметил Василий Петрович.
Леонов промолчал. Ему был неприятен этот холеный, пахнущий одеколоном субъект. Раздражало его спокойствие, в то время как он, управляющий, скорее всего причастен к этому убийству. Майор не скрывал, что вид денег, которые он держал в руке, волнует его больше, чем вид мертвого молодого тела.
Сергей внимательно рассмотрел документы, которые нашел в сумочке, фамилия и имя ни о чем ему не говорили.
- Валентина Николаевна Огородникова, - пробормотал Леонов и недоуменно пожал плечами. Он знал нескольких проституток из этой части города, но девушка с подобными именем и фамилией не встречалась.
После того как был закончен предварительный осмотр, управляющий вновь обратился к майору:
- Простите, я все-таки хотел бы поговорить с вами...
- Вас допросят...
- Но у меня несколько неконфиденциальный разговор.
Василий Петрович слегка придержал майора за локоть.
- Видите ли, товарищ майор, - управляющий не хотел быть грубым, - эта дамочка - известного рода представитель, так сказать, древнейшей профессии. Ее услугами, простите, пользовались посетители нашего заведения, в том числе ваш покорный слуга... - управляющий говорил так, чтобы его не слышали остальные милиционеры. - Ведь результаты экспертизы могут оказаться, ну-у, интересными...
- Ну и что?
- Так вот, товарищ майор, среди наших клиентов весьма известные люди. Поэтому не хотелось бы, - голос Василия Петровича стал резким и грубым, - чтобы информация об убийстве широко распространилась... Да и следствие, как я понимаю, будет вестись при весьма щепетильных обстоятельствах ..
- А мне какое дело?
- Я надеюсь, вы понимаете меня...
- Я вас понимаю, господин управляющий, - сухо сказал майор Леонов, - но мне надо найти убийцу, будь он хоть министр, хоть мэр, хоть хер - мне все равно.
Майора начинало злить, что на него стали наезжать с самого начала следствия. Этому хлыщу ничего не стоило позвонить в горотдел или в областное управление МВД (связи всегда найдутся), и дело через месяц-другой прикроют, если только у этой бедной девочки не найдется какой-нибудь влиятельный родственник: есть же у нее мать, отец, братья, наконец...
- Надеюсь, мы поняли друг друга, - уже полный доброжелательности Василий Петрович протянул руку на прощание, уверенный, что на этот раз работник милиции не отвергнет рукопожатия.
Скрепя сердце майор Леонов пожал руку управляющему и покинул игорное заведение.
Василий Петрович Ищенко славился своим умением сохранять хорошую мину даже при самой плохой игре. Например, при жесточайшем похмелье. Причем похмелье у Ищенко было не следствием бытового алкоголизма, а издержками рабочей специфики: поить слишком много выигравшего клиента - первый закон управляющего казино.
А вчера "раскрутка" шла по полной программе. Еще до полуночи пришлось принять немало шампанского и коньяку в зале, поддерживая азарт играющих дружеским тостом "за удачу". А несколькими часами позже Василий Петрович выдержал самый настоящий марафон: водка, шампанское, вино и фирменный коктейль казино "глубинная бомба" - стопка водки, опущенная в бокал с пивом. Невозможно было допустить, чтобы сопляк, выигравший две тысячи зеленых, ушел из казино с деньгами и на своих ногах.
От незадачливого игрока на столе в кабинете управляющего остались лишь норковая шапка да кожаные перчатки.
Василий Петрович вчера был уверен, что, если этот парень вновь сядет за рулетку, деньги останутся в казино. Но для этого надо было заставить упрямого клиента вернуться к игре.
"Зря я вчера понадеялся на "глубинные бомбы", - подумал Василий Петрович. - Башка у самого отваливается, а парень за рулетку так и не сел..."
Ищенко решил позвонить из кабинета на вахту, предупредить вахтера о том, что, если придет молодой человек спрашивать шапку и перчатки, пусть поднимется к нему в кабинет.