Ладно, подумала Барбара, она готова немножко пообщаться… Но на самом деле ей было необходимо. Чтобы кто-то заметил. Она провела столько часов в кресле проклятого дантиста, а вознаграждением за это оказался лишь короткий кивок Изабеллы Ардери и её слова: «Ну, теперь можно заняться и волосами, сержант», и на том всё и кончилось. И потому, вместо того чтобы обогнуть здание и пройти в садик за ним, где под высоченной белой акацией стоял её домик, Барбара направилась по каменным плитам прямиком ко входу в нижнюю квартиру и постучала в дверь. «Лучше уж пусть это заметит девятилетний ребёнок, чем никто вообще», — решила она.
Хадия тут же откликнулась, хотя Барбара и услышала, как её мать сказала:
— Милая, мне бы очень хотелось, чтобы ты так не делала. Там может оказаться кто угодно.
— Это я! — крикнула Барбара.
— Барбара, Барбара! — закричала Хадия. — Мама, это Барбара! Мы ей покажем, что мы тут сделали?
— Конечно, глупая девочка! Приглашай её.
Барбара вошла в пахнущее свежей краской пространство, и ей понадобилось меньше мгновения для того, чтобы понять, что именно «сделали» мать и дочь. Они перекрасили гостиную. Анджелина Упман сумела полностью изменить интерьер. Она раскидала по дивану декоративные подушки, и ещё в гостиной были два букета свежих цветов в двух вазах: одна, низкая и весьма артистичная, стояла на кофейном столике, вторая — на полке электрического камина.
— Правда, чудесно?
Хадия таращилась на мать с таким обожанием, что у Барбары сжалось горло.
— Мамочка умеет делать всё по-особенному, и это так просто на самом деле! Правда, мама?
Анджелина наклонилась и поцеловала дочь в макушку. Потом взяла девочку за подбородок, заставила поднять голову и сказала:
— Ты, милая, самая главная моя поклонница, и я тебе за это благодарна. Но нам нужен независимый взгляд. — Она улыбнулась Барбаре. — Что ты думаешь? Мы с Хадией добились успеха при смене декораций?
— Мы решили устроить сюрприз, — добавила Хадия. — Барбара, ты только представь! Папа даже и не знает ничего!
Прежний грязновато-кремовый цвет стен сменился на нежную, светлую зелень ранней весны. Этот цвет был весьма к лицу Анджелине, и она, безусловно, это знала. «Разумный выбор», — подумала Барбара. На таком фоне Анджелина выглядела ещё более привлекательной, чем обычно: светлые волосы, голубые глаза, хрупкая, как эльф…
— Мне нравится, — сказала она, обращаясь к Хадии. — Ты помогала выбирать цвет?
— Ну… — Хадия переступила с ноги на ногу.
Она стояла рядом с матерью и тут же вскинула голову и посмотрела на Анджелину, прикусив нижнюю губу.
— Помогала, — беспечно соврала Анджелина. — За ней осталось последнее слово. Осмелюсь сказать, перед ней лежит будущее дизайнера по интерьерам, хотя вряд ли её отец согласится на это. Тебе, малышка, предназначено стать учёным.
— У-у! — прогудела Хадия. — Я хочу стать… — Последовал быстрый взгляд на мать. — Я хочу стать эстрадной танцовщицей, вот!
Это оказалось для Барбары новостью, но ничуть её не удивило. Она знала, что Анджелина на четырнадцать месяцев исчезала из жизни дочери под тем предлогом, что желает стать профессиональной танцовщицей. То, что исчезала она не в одиночестве, Хадии никто сообщать не стал.
Анджелина засмеялась.
— Эстрадной танцовщицей, вот как? Ну, мы с тобой никому об том не скажем. — И тут же она обратилась к Барбаре: — Выпьешь с нами чашечку чая? Хадия, включи чайник. Нам просто необходимо отдохнуть после дневных трудов.
— Нет-нет, я не могу остаться, — ответила Барбара. — Я просто забежала…
Она только теперь осознала, что и они тоже ничего не заметили. Столько долгих часов в кресле этого проклятого дантиста — и никто, никто… и это значило… Барбара взяла себя в руки. Боже, да что с ней происходит?..
Она вспомнила, что держит в руке пакет, в котором лежат блузка и шарфик.
— Просто я купила кое-что. Вот и подумала, что неплохо бы получить одобрение Хадии, прежде чем надевать всё это завтра.
— Да-да! — закричала Хадия. — Давай посмотрим! Мамуля, Барбара решила сменить гардероб и вообще измениться! Она теперь покупает новую одежду и всякое такое. Она сначала хотела пойти в «Маркс и Спенсер», но я ей не позволила. Ну, то есть мы там купили какую-то юбку, ведь так, Барбара, но это и всё, потому что я ей сказала, что в «Маркс и Спенсер» ходят только бабушки, и…
— Ну, это не совсем верно, милая, — возразила Анджелина.
— Да ты же сама говорила…
— Я говорю множество глупостей, на которые не стоит обращать внимания. Барбара, покажи нам обновки. То есть лучше надень их.
— Ой, да, наденешь, ладно? — пришла в восторг Хадия. — Ты просто должна это надеть! Можешь в моей комнате переодеться…
— В твоей комнате всё вверх ногами, — сказала Анджелина. — Лучше пойди в нашу с hari спальню, Барбара. А мы пока приготовим чай.
И таким образом Барбара очутилась в последнем месте, где ей хотелось бы очутиться: в спальне Анджелины Упман и отца Хадии, Таймуллы Ажара. И, глубоко вздохнув, закрыла за собой дверь. «Ладно, — сказала она себе, — я могу это сделать». Ей только и нужно было что достать блузку из пакета, развернуть её, снять с себя пуловер… Ей незачем было смотреть куда-то, она могла смотреть прямо перед собой.
И естественно, она обнаружила, что это просто невозможно, и она даже начинать не хотела думать, почему это так. Она видела то, что и ожидала увидеть: признаки жизни мужчины и женщины, которые были партнёрами во всём, и в особенности в том, что необходимо для создания ребёнка. Не то чтобы они хотели сделать второго, потому что противозачаточные таблетки Анджелины лежали прямо на виду, на тумбочке возле кровати, рядом с радиобудильником. Но сами по себе таблетки говорили о том, что применять их необходимо…
«Ну и какого чёрта?» — спросила себя Барбара. Чего ещё она ожидала и в любом случае ей-то какое дело? Таймулла Ажар и Анджелина Упман состояли в браке. То есть вернее будет сказать, что они вернулись к брачным отношениям в какой-то момент после повторного появления Анджелины в жизни Ажара. И то, что она бросала его ради какого-то другого мужчины, теперь явно было забыто и прощено, и всё на том. Они жили счастливо… Барбара сообщила себе, что и ей надлежит следовать их примеру.
Она застегнула блузку и попыталась разгладить складки. Потом достала из пакета шарф, который купила вместе с блузкой, и неловко повязала его вокруг шеи. Потом подошла к зеркалу на внутренней стороне двери и посмотрела на себя. И её затошнило. Лучше бы она купила тортик, решила Барбара. Это обошлось бы дешевле и доставило бы больше удовольствия.
— Ты переоделась, Барбара? — спросила из коридора Хадия. — Мама спрашивает, не надо ли тебе помочь.
— Нет. Я уже, — откликнулась Барбара. — Выхожу. Ты готова? Солнечные очки надела? Смотри, как бы не ослепнуть!