Они искали узенькую улочку под названием Ле-Нио. Чероки был почти уверен в том, что знает, где она находится, так как уже бывал там. Тем не менее развернутая карта лежала на его коленях, поскольку он всю дорогу выступал в роли штурмана. Они почти проскочили мимо цели, но едва поравнялись с проемом в живой изгороди, как он сказал:
— Это здесь! Поворачивай. — И добавил: — Вот елки-палки. Улицы у них тут, как у нас подъездные дорожки.
И действительно, назвать замощенную тропу улицей как-то язык не поворачивался. Она ответвлялась от главной дороги неожиданно, словно вход в другое измерение, где густо росла зелень, воздух был влажен и вода сочилась сквозь трещины в булыжниках, которые лежали там в большом изобилии. Не проехали они и пятидесяти ярдов по этой тропе, как справа увидели старую водяную мельницу. От нее до края дороги было не больше пяти ярдов, а над ней возвышался старый шлюз, весь затянутый травой.
— Это она, — сказал Чероки, свернув карту и укладывая ее в бардачок. — Они живут в последнем коттедже. Остальное, — и он указал на строения, которые они миновали по пути к широкому двору перед мельницей, куда Дебора направила свой автомобиль, — склад, где они держат свою коллекцию.
— Она, наверное, очень большая, — сказала Дебора, ведь рядом с тем коттеджем, который, по словам Чероки, служил домом Фрэнку Узли, стояли еще два.
— Это мягко сказано, — ответил Чероки. — А вот и машина Узли. Может, нам повезет.
Дебора понимала, что везение им не помешает. Присутствие на пляже, где умер Ги Бруар, кольца, идентичного тому, которое до этого купила Чайна Ривер и которое отсутствовало среди ее вещей, не помогало доказать ее невиновность. А потому им с Чероки было нужно, чтобы Фрэнк Узли опознал это кольцо по описанию. Более того, им было нужно, чтобы он понял — как раз такое кольцо пропало недавно из его коллекции.
Где-то неподалеку топили камин. Дебора и Чероки вдыхали запах горящих поленьев, приближаясь к двери коттеджа Узли.
— Как у нас в каньоне, — сказал Чероки. — Окажись там среди зимы, и не поверишь, что ты в округе Ориндж. Кругом бревенчатые дома, а из труб идет дым. А на Седле — это гора — иногда даже снег лежит. Лучшее место на свете. — Он оглянулся. — Но кажется, я только сейчас это понял.
— Так что, насчет жизни на лодке возникли сомнения? — спросила Дебора.
— Черт, — сказал он с чувством, — сомнения на этот счет у меня возникли после пятнадцати минут пребывания в тюрьме Сент-Питер-Порта.
У квадратного цементного пятачка, служившего крыльцом коттеджу, он остановился.
— Я знаю, что это я во всем виноват. Это из-за меня Чайна сейчас там, где она есть, из-за того, что я хотел бабок срубить по-быстрому, как обычно. Поэтому я должен вытащить ее из этой переделки. А если не сумею… — Он вздохнул, и его Дыхание туманным облачком пролетело по воздуху. — Она боится, Дебс. И я тоже. Наверное, поэтому мне хотелось позвонить ма. Помочь бы она нам, конечно, не смогла, а может, и еще хуже сделала бы, но все же…
— Все же она ваша мама, — закончила за него Дебора и стиснула его плечо. — Ничего, все образуется. Обязательно. Вот увидишь.
Он накрыл ее ладонь своей и крепко сжал в ответ.
— Спасибо. Ты… — Он улыбнулся. — Ладно.
Она подняла бровь.
— Ты что, хотел испробовать на мне один из своих приемов, Чероки?
Он расхохотался.
— А ты думала?
Они постучали в дверь, потом позвонили. Несмотря на рев телевизора внутри и присутствие «пежо» снаружи, им никто не ответил. Чероки заметил, что Фрэнк, возможно, занимается сейчас своей огромной коллекцией, и пошел проверить два других коттеджа, а Дебора снова постучала в дверь.
Она услышала дрожащий голос, который отвечал:
— Эй, вы, там, коней придержите.
— Кто-то идет, — сказала она Чероки.
Он подошел и встал рядом с ней, и тут же по другую сторону двери загремели ключи и задвижки.
Им открыл старый человек. Точнее, очень старый. Он глядел на них, сверкая толстыми линзами очков, а хрупкой рукой опирался о стену, чтобы стоять прямо. Казалось, только стена да еще собственная воля не давали ему упасть, но и это требовало от него огромных усилий. Ему следовало бы опираться на ходунки или хотя бы на трость, но ни того ни другого у него не было.
— А, это вы, — сказал он сварливо. — Мы как будто на завтра договаривались, или нет? Ну ладно, неважно. Так даже лучше. Входите. Входите же.
Было ясно, что он кого-то ждал. Что до Деборы, то она готовилась увидеть куда более молодого человека. Но тут Чероки все прояснил, спросив:
— Мистер Узли, а Фрэнк дома? Мы видели его машину снаружи.
Дебора поняла, что перед ними Грэм Узли, отец Фрэнка.
— Да вам не Фрэнк нужен, — ответил пенсионер, — а я, Грэм. Фрэнк ушел на ферму Петит, понес коробку из-под пирога с латуком и курицей. Если повезет, она испечет нам еще один такой же на этой неделе. Стучу по дереву, чтоб не сглазить.
— А Фрэнк скоро вернется? — спросила Дебора.
— Ну, до его возвращения нам времени хватит, — заверил ее Грэм Узли. — Об этом не беспокойтесь. Должен сказать, Фрэнку не очень нравится то, что я тут затеял. Но я дал себе обещание, что перед смертью все исправлю. И выполню его, с его благословения или без.
Он проковылял в жарко натопленную гостиную, где взял с ручки кресла пульт от телевизора, направил его на экран, где повар ловко нарезал ломтиками банан, и погасил картинку.
— Пошли, на кухне поговорим. Там кофе есть.
— Вообще-то мы пришли…
— Никакой проблемы! — Старик перебил Дебору, которая, по его мнению, собиралась протестовать. — Гостеприимство — моя слабость.
Делать было нечего, оставалось только последовать за ним на кухню. Она оказалась маленькой, а завалы всякого хлама делали ее еще меньше: кипы газет, писем и документов боролись за пространство с кухонными принадлежностями, посудой, вилками, ножами и неизвестно как сюда забредшими садовыми инструментами.
— Присаживайтесь, — сказал им Грэм Узли, прокладывая себе путь к кофейной машине, в которой стояло дюйма четыре какой-то маслянистой жижи.
Он бесцеремонно шмякнул эту жижу прямо в раковину. Достал с откидной полки жестянку и дрожащей рукой зачерпнул из нее свежего кофе: он попал не только в кофеварку, но и на пол. Старик, не заметив этого, зашаркал к плите, откуда взял чайник. Направился с ним к раковине, наполнил водой и поставил на огонь. Проделывая все это, он так и светился от гордости.
— Вот так-то, — объявил он, потирая руки, потом нахмурился и сказал: — А вы двое какого черта столбами стоите?
Стояли они, естественно, потому, что были совсем не теми, кого ждал мистер Узли. Но поскольку его сына дома не было, а вернуться он, судя по характеру его дела и присутствию машины во дворе, должен был скоро, Дебора и Чероки переглянулись, словно говоря друг другу: «Почему бы и нет?» Они решили, что выпьют со стариком кофе, посидят и подождут.