– Вот спасибо! – хозяин дома довольно потер руки. – Ты гений, Марк! Острый психоз… То, что нужно! Или, ха-ха, то, что доктор прописал!
– Остановись!
– Никогда! Эта женщина сделала мне больно, причем дважды! Она будет наказана! Спасибо тебе, Марк! Пойду с Брагиным работать.
«Надеюсь, она теперь начнет действовать. Не сидеть сложа руки, а действовать. По крайней мере, она теперь знает, что он это не я. Не Марк Захарович Ройзен…»
Софья Львовна и в самом деле взялась за дело решительно. Первой, на кого она наткнулась, была Татьяна. Кабанова энергично готовила завтрак, ожидая, что за столом будет человек десять, не меньше. Так ей вчера сказала Магдалена Карловна. И она старалась. Хотелось порадовать хозяйку.
– Татьяна, что вы делаете?! – Софья Львовна пришла в ужас при виде ее бурной деятельности.
На плите кипела огромная кастрюля, на огромной сковороде истекали соком гигантские котлеты, на столе на блюде величиной с колесо внедорожника горой возвышались румяные блины.
– Вы что, одна все это приготовили?!
– А то! – самодовольно сказала Кабанова, вытирая пот со лба.
– Во сколько же вы встали?!
– Мы не баре, чтобы спать, – не удержалась Татьяна. – Как некоторые.
– Я поняла: он решил вас загнать! А загнанных лошадей пристреливают. Или они падают замертво.
«Наркоты своей, что ли, наглоталась?» – подозрительно глянула на хозяйку Татьяна. Софья Львовна и в самом деле походила на помешанную. После неудавшейся ночи любви она вся была на нервах, к тому же понимала, что надо действовать срочно. Надо спасать всех, кто находится в этом доме, и себя в том числе. От волнения ее слегка пошатывало.
– Уезжайте отсюда! – сказала она, оглянувшись в поисках видеокамеры.
– Как так: уезжайте? – оторопела Татьяна.
– Собирайте вещи – и… Как можно скорее!
– Выходит, вы меня увольняете?!
– Я вас спасаю. Вернее, вы сами должны спасаться.
– Я уж поняла, что вы моей стряпней недовольны. Что бы я ни делала, вам все не так! Ну, не угодишь на вас! Но зачем же сразу увольнять? Я на месяц сюда приехала! Всякому положен испытательный срок! Я законы-то знаю! Пока я месяц не проработала, вы не имеете права меня уволить! К тому ж хозяин мной доволен!
– Вы что, не поняли? Он вас нарочно загружает работой!
– Не хотела я вам говорить, а теперь скажу. Нехорошая вы женщина, Софья Львовна.
– Я?!
– Нет чтобы прямо сказать: не хочу, мол, вас, я к перепелам привыкла, да к рябчикам в ананасах, а вы мне – котлеты! И борщи мне ваши не нравятся! Слыхала я, как вы повара французского хвалили. Но я так скажу: на вас никто не угодит. Дамочка вы нервная и худосочная. Диетами себя уморили. А надо кушать. Котлетки домашние, супы наваристые. А эти ваши таблетки для похудания…Слыхали мы о них. Дурь это. Для здоровья вредно.
– Послушайте, вы о чем?!
– Довели вы себя диетами да таблетками своими, потому и на людей кидаетесь, – вошла в раж Татьяна. – Голодный человек, он злой. Вы бы покушали как следует, и вам бы сразу полегчало. А теперь касаемо таблеток. Уж не знаю, кто вас на них подсадил, только человек этот зла вам желает, а не добра. Лучше уж быть толстой, как я, чем такой худой, зато психованной, как вы!
– Разговор немого с глухим! Вы слышали, что я сказала? Срочно уезжайте!
– Ага! Щас! – Татьяна уперла руки в пышные бока. Давно уже у нее накипело, и вот случай представился. Все равно теперь уволят, если САМ не заступится. А с этой стервой худосочной все понятно. Ревнивая злая баба. К тому же наркоманка. – Если мужик налево ходит, так нечего на прислуге зло срывать! Оно понятно, мы люди маленькие!
– Какой мужик? – оторопела Софья Львовна. – Куда это налево?
– А что я такого сказала? Правду говорю! На то они и олигархи, чтобы гарем содержать!
– Что?! Какой гарем?!
– Что здесь за крики? – вбежала в кухню запыхавшаяся Магдалена Карловна. – Вас на втором этаже слышно!
– Эта женщина ненормальная!
– Она ж психопатка!
Одновременно сказали Татьяна и Софья Львовна, указывая друг на друга.
– Прекратите немедленно!
Татьяна сдалась первой. Она и так поняла, что наговорила лишнего. Но уж больно разозлилась. Это чудовищная несправедливость! Вот уже две недели она трудилась не покладая рук! Готовила, убирала, драила плиту, вылизывала пол и даже мыла стены! А столовое серебро? А сервиз на двенадцать персон? И вместо благодарности хозяйка называет ее лошадью и выгоняет! Да хоть ты тресни, этой стерве все равно не угодишь! Смерть как хотелось отомстить, вот она и ляпнула про любовницу. Теперь точно выгонят.
– Извиняюсь, коли сказала чего не то! Батюшки, котлеты! – И Татьяна кинулась к плите.
– Софья Львовна, на минутку.
Женщины вышли из кухни. Лицо Софьи Львовны пылало, ее всю трясло от негодования. Оказывается, тут гарем! А она – слепая!
– Ты с ним тоже спала?! – вцепилась она в Магдалену. – Когда? Позавчера? Или… сегодня? Кто здесь еще есть кроме нас? Женщины? Сколько? Проститутки? Девочки по вызову? Он с ними развлекается, потому со мной ничего не выходит?
– Да нет тут никого! Отпусти!
– Врешь!!!
Бороться с Магдаленой было бессмысленно. Софья Львовна царапалась, как кошка, и даже пыталась кусаться, но та очень ловко ее скрутила и потащила в гостиную. И тут с Софьей Львовной случилась истерика. Она так рыдала, что прибежала Татьяна.
– Нет, что я такого сказала?!
– Воды! Живо! – велела ей Магдалена.
Выпив успокоительного, Софья Львовна затихла.
– Я позову Тамару Валентиновну…
– Нет! Только не ее! Она опять скажет, что у меня климакс. Господи! Я начинаю думать, что это правда!
Магдалена Карловна с Татьяной посмотрели на нее с жалостью.
– Не из-за всякого мужика так будешь убиваться, – наставительно сказала Кабанова. – Я бы из-за своего не стала. Но из-за олигарха, понятно. Какая-нибудь молодка живо его подхватит.
– Да замолчите вы! – не выдержала Софья Львовна. Губы у нее задергались.
– Ну, вот опять!
– Еще воды! Живо!
В общем, день не задался.
Не задался он и у Брагина. Ройзен встретил его в кабинете, и вид у него был такой, что Анатолию стало страшно.
– Что? Надумал? – отрывисто спросил Марк.
– Думаю вот, – прикинулся дурачком Брагин.
– Твое время истекло. Видит бог, я долго терпел. Но мне надоело выбрасывать деньги на ветер. Я тебя пою, кормлю, даже прогулки в лесу разрешаю, ты вон какой гладкий стал! Санаторий, а не тюрьма. И долго так будет продолжаться? Подписывай документы!