– Да? Я – могила.
– Жена депутата приехала?
– Приехала, – голос Светланы Павловны стал злым. – Привезла роскошный подарок. Унизила меня по полной.
– Унизила?
– Муж-то не приехал. Сослался на дела. Знаю я про его дела! Небось, у шлюшки своей.
– Видишь ли... Только ей не говори... Жене... А то некрасиво получится. Он здесь.
– Кто? – не поняла Светлана Павловна.
– Коля. То есть муж. Депутат. Так получилось. Мы с ним договаривались на сегодня, отказать было неудобно, а он не знает, что моя соседка и есть та самая подруга жены, к которой он отказался ехать на день рождения. Ой, проговорилась!
– Отказался, значит, – змеей прошипела Светочка.
– Ты уж меня не выдавай.
– Ситуация пикантная, – хихикнула именинница.
– А ты говоришь – тащи его сюда!
– Ой, мамочки... А она-то... Нинка... Ты бы видела, как она выставляется! Ну, ничего. Я ей сейчас настроение испорчу!
– Света! Ты обещала! У нас с ним серьезно, понимаешь?
– Серьезно?
– Я не замужем, тяну всю семью, сколько можно? А Коля – выгодная партия.
– Разве им можно разводиться?
– Ах, о чем ты говоришь? Не он первый, не он последний.
– Да, ты права.
– Света, я тебя очень прошу. Не говори ей ничего. Пока.
– А я что? Я ничего. Ладно, прощаю. Пока. – В трубке раздались короткие гудки.
Светлана Павловна была очень зла на школьную подругу. Она уже всем пообещала, что на ее именинах будет известный всей стране человек, депутат. Медийноелицо. А главное – пообещала мужу-бизнесмену, который и раскошелился-то благодаря этому обещанию. А теперь обругал ее, назвал дурой и никчемной. Светлана Павловна даже рыдала в туалетной комнате для прислуги, где ее никто не мог увидеть, а потом минут десять поправляла поплывший макияж.
«Депутат будет у меня на дне рождения! Я тебе покажу – никчемная!» – твердо решила Светлана Павловна после разговора с соседкой. Он же здесь, в двух шагах, Николай Алексеевич. У любовницы. Причем не у той, разрешенной, на которую жена смотрит сквозь пальцы. Значит, будет скандал, и она в худшем случае надолго испортит Нинке настроение. А в лучшем оба будут сидеть за ее столом. И депутат, и его жена. Что же касается обещания, данного Кате... Да к черту обещание! Своя рубашка ближе к телу! Соседку-подружку она и другую найдет, а вот другого мужа вряд ли. Надо заставить себя уважать. И ценить.
Все это Катя давно уже просчитала. И Светочкину обиду, и скаредность ее мужа, и ревность Колиной жены, а также недовольство его юной любовницы. Оставалось только тянуть время.
Вернувшись в кабинет, она еще раз извинилась. Николай Алексеевич передал эксперту конверт с гонораром и отпустил его с миром. Они остались одни.
– Вот деньги, – перед ней на стол лег солидных размеров кейс. – Восемьсот тысяч стодолларовыми купюрами, можешь не пересчитывать. Еле уместил.
– Я тебе верю, – нежно улыбнулась она, подхватывая кейс. Он был тяжелый.
– Я слышал, ты живешь большой семьей, – забросил пробный шар Николай Алексеевич.
– Да, у меня девятилетняя дочь, мама, брат... Они уехали отдыхать. Дома только домработница.
Он расцвел.
– Еще коньячку? – предложила она. – Или водочки? Разреши тебя попотчевать русской кухней.
– Русско-ой? – растягивая гласные, протянул Николай Алексеевич. – Что, соленья у твоей домработницы знатные?
– И соленья. А в духовке жареный гусь, – подмигнула она. – С яблоками. Спустимся вниз, в столовую?
– Хорошо бы сначала дело.
– Дело? Какое дело?
Николай Алексеевич взял ее под локоток и потянул к двери.
– Твоя спальня на втором этаже? – деловито спросил он.
– Куда же нам торопиться?
– А мы, Катенька, никуда и не торопимся.
Ее обхватили потные руки. В лицо дышали коньяком и чем-то кислым. Он неумолимо потел, запах был такой острый, что ее даже замутило. «Где же ты, Светочка? Не подведи!» – мысленно взмолилась она. Коля упорно тащил ее в спальню. Все было, как в плохом фильме. Едва депутат повалил ее на кровать и стал расстегивать штаны, позвонили в дверь.
Он не останавливался. Она, борясь с приступом тошноты, рассталась с блузкой и с лифчиком. А в дверь все звонили и звонили.
– Тася! Открой! – крикнула Катя. И попыталась его оттолкнуть: – Погоди.
– Плевать! Иди сюда...
– Я так не могу. Мешает...
– Черт!
Она встала и схватила со спинки кресла халат. Прикрыв голую грудь, отворила дверь в коридор и крикнула:
– Тася!
Предупрежденная домработница затопала к входной двери.
– Вот! Сама пришла звать! – раздался возбужденный голос Светочки.
– Кто это? – хрипло спросил Николай Алексеевич, приподнявшись на локте.
Катя с неприязнью посмотрела на его рыхлое тело, безволосую голую грудь и гармошку жировых складок на животе.
– Соседка. У нее сегодня день рождения.
– Гони ее в шею!
– Нет, нет! – протестовала внизу Светочка. – Я сама хочу услышать, почему она не может прийти! Нина, подожди здесь.
«Нина!» – возликовала Катя. Тася пыталась помешать незваной гостье пройти наверх, но, будучи проинструктирована хозяйкой, больше шумела, чем действовала. Из спальни могло показаться, что там, на лестнице, разгорелась битва. На самом деле Тася к Светлане Павловне и не приближалась.
– Что делать? – Катя оглянулась на Николая Алексеевича и изобразила на лице испуг.
– ... – выругался тот.
Светочка уже была наверху.
– Катя! Ты еще не одета! Я тебе этого никогда не прощу!
– Я уже... То есть еще не решила, что надеть.
– Дай, я тебе помогу!
Она слегка подыграла Светочке, которая была полна решимости ворваться в ее спальню. Да и стараться-то особо не пришлось. Плохой фильм продолжался. Увидев в спальне у подруги-соседки медийное лицо, Светлана Павловна сыграла испуг, потом, словно в растерянности, сказала:
– Ой, а ваша жена тоже здесь!
– Где здесь? – оторопел Николай Алексеевич.
Он растерялся. Во-первых, потому что был без штанов. Любовница любовницей, а публика привыкла видеть народного избранника застегнутым на все пуговицы и при галстуке. Во-вторых, слова «ваша жена тоже здесь» прозвучали как гром среди ясного неба. Разумеется, Нинку он не боялся, держал ее в ежовых рукавицах, но к такой ситуации надо готовиться заранее. К семейному скандалу, грозящему разводом. Разводиться он пока не собирался, а потому слегка струхнул.