— То есть, должен поверить, что убила Лера. Нет, не могу.
— Да даже если она не убивала! За махинации с документами, наследством и квартирами, знаешь, сколько дадут? Семь лет! А то и больше. Лучше будет, если об этом никто не узнает. Есть разница — полгода в дурдоме или несколько лет в женской исправительной колонии строгого режима? Я тебе как следователь говорю, что разница есть. И потом, убила она. Я тебе говорю.
— Но откуда такая уверенность?
— Потому что Соня видела. Когда сбежала из больницы, отправилась в дом к своей матери. Ей нужна была одежда и деньги. Она слышала, как Лера ругалась с Алкой. И видела все, что произошло потом в спальне. Это она позвонила в милицию.
— А притон? Свидетельница?
— Не задавайся глупыми вопросами, — посоветовал следователь Жуков. — Если хочешь поговорить с Соней, она сейчас придет.
— Я не хочу ее видеть. — Саша покачал головой. — Не могу сейчас.
— Ну, как хочешь.
— У меня будет к тебе только одна просьба.
— Какая? — насторожился следователь Жуков.
— Если ты сейчас уедешь, дай слово никогда ее больше не беспокоить. Я смогу победить ее болезнь, потому что я Леру действительно люблю. Ты, должно быть, не понимаешь, как можно связать свою жизнь с такой женщиной. У тебя вот смелости не хватило…
— Да не смелости…
— Не перебивай. Потому что пройдет какое-то время, и она окажется на свободе. Здоровой женщиной, молодой, полной сил. Она красива, талантлива, и умница. И с ней никогда не бывает скучно. Ты опомнишься, и вновь начнешь ее добиваться.
— А ты уверен, что она не устоит, — усмехнулся следователь Жуков.
— Я уверен, что это болезнь. Ее любовь к тебе. Это не поддается объяснению. А все остальное… Труп в цветнике, ужас при виде подсвечников, — все это мне теперь понятно. А раз понятно, с этим можно бороться. А вот бороться с тобой — полная бессмыслица. Короче, если ты появишься еще раз, я не знаю, что с тобой сделаю.
Он даже кулаки сжал, а когда увидел, как изменилось лицо у следователя Жукова, слегка опешил. Да, похоже, что тот испугался! Да-да, испугался! Вот тебе и герой! Тут же отступился от любимой женщины.
— Не беспокойся. У меня теперь будет чем заняться. И кем.
— Тогда желаю удачи. А насчет того, что она мне с тобой изменяла… А может, тебе со мной?
Ему показалось, что следователь Жуков еле сдержался. Но кинуться на своего обидчика так и не посмел.
Соня Летичевская подходила к дому с опаской. Как бы не заметили соседи! Она бы сделала это ночью, как и в прошлый раз, но знала уже, что ночью женщина, живущая рядом, теперь спускает с цепи собаку. Огромного дога. Из-за этой собаки пришлось спасаться бегством, лезть через забор. Потом приехала милиция. Нет, лучше сделать это утром. Дог на цепи, соседка ушла в магазин. Соня сама видела, как та вышла из калитки с хозяйственной сумкой в руке. Вот теперь можно.
Она нырнула в калитку. Входная дверь вновь опечатана. И черный ход тоже. Но ничего. Не в первый раз срывать бумажную ленточку. Милиция спишет на воров. К тому же, ничего из дома не пропадет. Она только возьмет свое. То, что спрятала в ночь после убийства самозванки.
Ах, мама, мама, ну зачем ты это сделала! Соня все еще поверить не могла, что Павел Мошкин оказался таким прохвостом! Мало того, что втерся в доверие к тяжело больной вдове, так еще и Соню сумел скомпрометировать в ее глазах. Лишить родную дочь наследства! Это же надо было додуматься!
Все было хорошо, пока Мошкин не съездил за границу и не навел справки о Сонечке Летичевской. Даже частного детектива не постеснялся нанять на мамочкины деньги. И правда всплыла наружу. О том, что дочь давно уже нигде не учится, связалась с подозрительным типом, а главное, прочно подсела на наркотики. И мама пришла в ужас. Но Соня-то этого не знала!
Мошкин прислал телеграмму о смерти матери накануне похорон. Естественно, что Соня не успевала. И она решила не спешить. Какая разница, когда вернется на родину? Неделей раньше, неделей позже. Наконец деньги кончились, и она поняла: пора!
Когда приехала рано утром из аэропорта, чувствовала себя ужасно. В голове билась только одна мысль: срочно нужна доза.
Дверь открыл молодой парень, смазливый худосочный блондин. Соня видела фотографии, которые регулярно присылала мать, но и представить себе не могла, что парень так тщедушен. Надо же, на что мамочка польстилась!
— А, это ты! — Парень протяжно зевнул. — Ну что ж, заходи.
Она прошла в дом, где Павел Мошкин вел себя как хозяин. А на нее смотрел как на непрошеную гостью.
— Рань-то какая! — еще раз зевнул он.
— Почему не встретил в аэропорту? Я дала телеграмму.
— Много чести! Ты кто? Принцесса?
— Последние деньги потратила на такси. А мой счет, оказывается, заморожен!
— Надо думать, — хмыкнул Мошкин.
Он прошел на кухню, Соня следом. Дом произвел на нее впечатление. Сколько же может стоить такой особняк? Наконец-то заветное наследство в ее руках! И деньги отчима. Огромные деньги. До конца жизни она теперь не будет нуждаться. Будет покупать себе наркотики. Единственная мысль — о них. Ей становилось все хуже и хуже.
— Думаешь, нам надо ссориться? — спросила она, когда Павел полез в холодильник за пепси-колой.
— Тебе-то уж точно не надо со мной ссориться. Хочешь? — протянул он баночку и Соне.
— Почему?
— Потому что ничего твоего здесь нет.
— Это как? — оторопела она.
— Я сейчас. Подожди минутку.
Мошкин ушел, она осталась на кухне одна. Открыла баночку, сделала глоток ледяной колы и невольно поморщилась: гадость! Павел вернулся с железным ящичком в руке. Аккуратно отпер его ключиком, достал какой-то документ. Положил его на кухонный стол.
— Слушай, в доме ничего нет? — нетерпеливо спросила Соня.
— В каком смысле?
— Ну, травки, покурить. Или чего покруче. Согласна на все.
— Смеешься? — пристально посмотрел на нее Мошкин. — Выпивка есть, но до вечера в этом доме не принято употреблять спиртное.
— Понятно. Честный, хороший мальчик. Ну и сколько тебе отвалила за это мама?
— Ты сюда смотри, — Павел ткнул пальцем в бумагу.
— Что это?
— Дарственная на дом.
— А денег ты не мог бы мне одолжить? Баксов сто. На первое время. — И через паузу: — Как ты сказал?
— Этот дом мой.
— Ты шутишь?
— Нет. Не шучу. А это мои банковские карты. Чтоб ты знала. На них большая часть денег. Принадлежавших твоему отчиму, а потом твоей матери.