– Да, – кивнула Алиса, – мне до сих пор снятся кошмары. Как будто там не один Павел, а их трое, четверо, даже пятеро. И рядом стоит Лиза, которая на меня смотрит. Это было ужасное испытание.
– Но вы его уже прошли, – сказал Дронго, – и мой вам совет, не нужно об этом вспоминать. Теперь насчет убийства вашего супруга. Я полагаю, вы успели изучить характер Золотарева за годы совместной жизни. И ваше нежелание с ним общаться, ваши демонстративные презрение и обида доставали его гораздо сильнее, чем ваше возможное покушение на его жизнь. Кроме того, вы очень любите свою дочь и уже однажды вернулись ради нее к Золотареву. Вернулись, чтобы снова лишить ее отца? Не могу в это поверить. И, наконец, Ираклий, ваш зять. Какой пример вы подали бы молодым, если бы решились на убийство? Даже если предположить, что его никогда не смогут раскрыть. Такой кошмар будет сидеть в вас гораздо сильнее свингерской встречи. Вы просто не сможете себя простить. Более того, я убежден, что если бы вы вошли в тот номер и нанесли удар лампой, то уже сейчас вас не было бы в живых. Вы бы не простили себе еще и подобного поступка.
– Да, – согласилась Алиса, – возможно, вы правы. Мне кажется, что вы разбираетесь в моих чувствах лучше меня…
– А теперь по конкретным фактам, – продолжал Дронго. – Дело в том, что убийца вошел примерно через час после того, как там побывала Инна Солицына. Она, очевидно, очень боялась, что ваш муж может рассказать своему компаньону об их прежних отношениях.
– Не будьте таким наивным, – жестко заметила Алиса. – Все, что касается меня, вы говорите правильно. Что касается Инны, то вы слишком благородны, чтобы понять женщин подобного склада ума. Она отправилась к нему в номер, чтобы еще раз заняться любовью.
– Нет, – возразил Дронго, – он был не в том состоянии, когда занимаются любовью. Это я могу вам гарантировать. Да и ей не особенно хотелось заниматься этим после вашей совместной встречи. Она отправилась туда, чтобы с ним поговорить. И много раз нажимала кнопку звонка, чтобы он открыл ей дверь. Но вот самое поразительное, что ее отпечатков пальцев там не нашли. Их кто-то стер.
– Это мог сделать только Павел. Или она сама.
– Подождите. Но там исчез ключ. А потом убийца вошел в номер, отперев дверь своим ключом.
– Все ясно. Она передала ключ убийце.
– Не получается. Этот ключ был от моего номера. Я его случайно перепутал и оставил на столике. А карточку-ключ от номера, где оставался ваш муж, забрал с собой. Совершенно случайно. Но этот ключ не мог открыть мне входную дверь в мой номер. Я был в таком состоянии, что даже не подумал о подмене. Все еще находясь под впечатлением от разговора с вашим мужем, я спустился вниз и взял новый ключ. А старую карточку положил в карман пиджака. И только сегодня утром вспомнил о ней. Дело в том, что вечером я надеваю темный костюм, когда иду на ужин, а днем хожу в светлом. И карточка лежала в моем темном костюме.
– Почему вы так уверены, что сами перепутали карточки-ключи?
– Я все лично проверил. Поднялся на ваш этаж и проверил ключ. Он подходил к номеру, где убили вашего мужа.
– Что это значит?
– Ключ, который я оставил на столике, не мог открыть дверь в комнату, где находился ваш муж. Это абсолютное алиби Инны Солицыной. Она не смогла бы еще раз попасть в комнату. И ваше алиби тоже, – добавил он.
– Тогда кто вошел в этот номер. Павел Солицын?
– Сейчас я пытаюсь это выяснить. Нужно понять, почему убийца не оставил отпечатков пальцев Инны и каким образом открыл дверь. А самый главный вопрос: зачем он забрал чужую карточку? Для чего она ему была нужна?
– И у вас уже есть ответ на этот вопрос?
– Нет. Но я пытаюсь найти решение…
Он не договорил. В зал ресторана вошли Павел Солицын и его супруга. Очевидно, они тоже пытались выбрать себе место где-нибудь в углу. И поэтому так решительно шли именно к их столику. Увидев друг друга, они замерли. Алиса положила вилку на тарелку. Вилка едва слышно звякнула. Павел отвел глаза. Инна прикусила губу, но уходить не имело смысла. Они уже увидели друг друга.
– Здравствуй, Алиса, – подошла к столу Инна, – прими наши соболезнования. Это так ужасно, – она не решилась наклониться и поцеловать женщину, но смогла первой произнести нужные слова.
– И мои соболезнования тоже, – подошел мрачный Павел, – мы не думали, что это может случиться. Бедный Петя.
Он тоже не решился наклониться и поцеловать Алису. Это выглядело бы слишком двусмысленно. Алиса чуть покраснела. Было заметно, как ей трудно.
– Господин Дронго пригласил меня поужинать, – сказала она совсем приглушенным голосом, словно уже не разжимая не только зубов, но и губ.
– Правильно сделал, – кивнул Павел, – тебе нужно подкрепиться. Это очень правильно.
– Мы тоже хотели поужинать, – нервно произнесла Инна, – но я думаю, что нам лучше сидеть на воздухе. Здесь немного душно.
– Конечно, – сразу согласился Павел, – а вам, наверно, лучше остаться здесь. Чтобы не простудиться.
– Я не простужусь, – глухо произнесла Алиса.
– Если понадобится, я всегда рядом, – немного сконфуженно произнес Солицын. – Ты можешь позвонить и… мы всегда придем, я всегда приду, Инна всегда… в общем, ты можешь на нас рассчитывать.
Он выдохнул воздух и поспешил отойти от столика.
– Я все понимаю, – неожиданно сказала Инна, – но, честное слово, я не такая дрянь, как ты думаешь. Извини, – она отошла следом.
Алиса проводила их долгим взглядом.
– Она еще смеет со мной разговаривать, – нервно произнесла она, – ей было мало этой сцены в их апартаментах.
– Вы опять за свое, – огорченно произнес Дронго, – давайте раз и навсегда закончим эту тему. Вы же видели, как им самим неудобно после случившегося. Как они неловко себя чувствуют.
– Вы снова пытаетесь их понять, – вспомнила Алиса, – не нужно их защищать. Это не те люди, которые нуждаются в вашей опеке.
– Я пытаюсь успокоить вас, – признался Дронго, – и не хочу, чтобы к вашей трагедии примешивалось и ненужное чувство стыда. Вы не сделали ничего плохого.
– Вы так считаете? Скажите, вы женатый человек?
– Да. И я знаю, о чем вы меня спросите.
– Тем более. И вы могли бы решиться на подобную встречу? Только откровенно. На такую свингерскую встречу. Вы бы пошли на нее, даже если бы вашими партнерами была самая прекрасная, интеллигентная и аристократическая пара в мире? Только честно.
– Никогда, – ответил Дронго, – но у меня, очевидно, другое воспитание. Может, я недостаточно цивилизован для такой встречи.
– Не говорите глупостей.
– Я уже об этом думал. Мне было бы неприятно, если бы моя супруга отдыхала топлес. Хотя, наверно, я не стал бы ей что-то запрещать. Это должно быть некой внутренней потребностью. Но свингерство для меня недостижимая планка, к которой я не смогу подтянуться при всем своем желании.