— Когда?
— Прямо сейчас.
— Это так важно?
Ему явно не хотелось принимать гостей, но Дронго настаивал.
— Хорошо, — согласился Гаврилко, — тогда через двадцать минут. Я буду вас ждать. Только ненадолго. Не больше чем на полчаса.
— Хорошо, — согласился Дронго. Такое ощущение, что этот человек просто не любит общаться с другими людьми. Или что-то скрывает.
Ровно через двадцать минут он постучал в дверь номера своего соседа. И увидел, как тут же открылась дверь соседнего номера, откуда выглянул мужчина. Это явно был сотрудник полиции, находящийся здесь по приказу комиссара Реннера. Он внимательно, даже не скрывая своего интереса, посмотрел на Дронго и только тогда, когда Гаврилко открыл дверь, закрыл свою. Дронго вошел в номер.
— Садитесь в кресло, — предложил Анатолий Александрович, усаживаясь на стул. Он был настолько маленького роста, что когда сидел на стуле, его ноги не доставали до пола. Он изучающе смотрел на Дронго.
— Итак, я вас слушаю, — сказал он. — Зачем вы так настойчиво рвались ко мне? Хотите узнать какие-то новые подробности? Но я ничего не знаю. Я вам об этом уже говорил. Тогда зачем? Считаете, что я должен был слышать, как там убивают пассажиров? Но я обычно крепко сплю. Если даже вы, профессиональный эксперт, не слышали ничего, то почему кто-то считает, что я мог услышать нечто особенное?
— Откуда вы узнали такие подробности про меня? — уточнил Дронго.
— Я немного понимаю по-немецки и слышал, как вас хвалили сотрудники полиции. Ну и прекрасно. Если вам нравится, можете остаться здесь и делать все, что вам заблагорассудится. А нас увольте. Завтра утром я надеюсь уехать отсюда. И меня никто не посмеет остановить. Достаточно и того глупого обстоятельства, что я поддался на ваши уговоры и потерял целый день в этом отеле. Плюс еще полторы сотни евро.
Как и все люди невысокого роста, он был прижимистым и скуповатым.
— Вы все еще не хотите осознать степень грозящей вам опасности, — печально сказал Дронго.
— Нет, это вы не хотите осознать, что нужно отпустить несчастных случайных свидетелей, которые так же случайно оказались в этом вагоне. Абсолютно случайно. И теперь вынуждены сидеть и ждать, пока сюда не придут убийцы. Ситуация просто катастрофически фантасмагоричная.
— Возможно, вы правы, — согласился Дронго. — Я могу узнать, кому вы звонили после того, как вам вернули ваш мобильный телефон?
— Лакшина уже успела рассказать, — усмехнулся Гаврилко. — Роскошная женщина. Только очень болтливая. Я звонил своему компаньону. Он сообщил мне, что они хотят поменять машины на нашем самом прибыльном участке, чтобы увеличить добычу вдвое. Но я против этого. Там и так все нормально работает, а покупка более дорогих машин сразу снизит себестоимость нашей продукции. Боюсь, что мой компаньон не воспринимает подобных объяснений. Он хочет выжать все и немедленно. А так бизнес делать нельзя, это знает любой, даже начинающий бизнесмен.
— И больше вы никому не звонили?
— Давайте посмотрю и вспомню.
Он достал свой телефон. Посмотрел исходящие звонки.
— Я еще звонил своему агенту во Франкфурт, — сообщил он, глядя на номера телефонов, — и последний звонок, примерно час назад, сделал своей маме. Вот, собственно, и все.
— А вам кто звонил?
— Сейчас тоже посмотрю. Входящие звонки. Два раза мой компаньон. Один раз журналист из Питера — они готовят статью о нашей работе на комбинате. И какой-то неизвестный мне номер. Человек позвонил и вежливо поинтересовался, где я хочу сидеть. В каком ряду. Я ничего не понял, а оказалась, что он звонит из оперы, предлагает мне билеты.
— И все?
— Конечно, все. Можете сами посмотреть мой аппарат. Мне нечего скрывать.
— Вы слышали про Георгия Цвераву?
— Я уже сто раз говорил всем, что никогда в жизни не слышал. И не знал ни его, ни его молодой жены. Или она не была его супругой?
— Нет, — ответил Дронго, — она была его убийцей.
— Не говорите глупостей, — испугался Гаврилко, — какой убийцей, если их обоих застрелили.
— Вы так думаете?
— Конечно. Я видел, как выносили их тела. Это было ужасно, просто ужасно.
— И вы больше ничего не видели?
— Не ловите меня за язык, — завизжал Гаврилко, — я уже всем говорил, что ничего не видел и не слышал. Неужели непонятно? Я так и написал в своей объяснительной.
— Вы понимаете, что сюда вместо меня могут прийти совсем другие люди. И они попытаются вытрясти из вас все, что вы знаете. И если сейчас у вас есть какая-то информация, которую вы скрываете, но которую я должен знать, то не нужно ее скрывать. Постарайтесь вспомнить и рассказать мне все, что вы знаете.
— Какой вы упрямый человек, — всплеснул руками Гаврилко. — Неужели вы ничего не понимаете? Я же вам сказал, что ничего не видел и ничего не знаю. И даже если меня начнут поджаривать на медленном огне или пытать электричеством, то и тогда я ничего не смогу рассказать.
— Ясно, — сказал Дронго, поднимаясь из кресла, — извините, что я вас отвлек. Вы уже обедали?
— Конечно. Здесь очень приличный ресторан, хотя и дорогой. Но я заказал себе грибы в устричном соусе, и мне их принесли. Вы никогда не пробовали грибы в устричном соусе?
— Нет, — ответил Дронго, подходя к двери. — Закройте дверь, — попросил он на прощание, — и никому ее не открывайте. Так будет лучше для вас.
— И не собираюсь. Это только вас я могу сюда пустить после пяти часов вечера. Больше сюда никто не войдет. До свидания. — Гаврилко протянул свою маленькую ладошку, и Дронго пожал ее, а затем вышел в коридор.
Он услышал, как за ним закрывается дверь. Из соседнего номера снова выглянул все тот же полицейский. И проводил его долгим взглядом. Дронго снова вернулся в свой триста четырнадцатый номер.
«Если один из них врет, то делает это весьма убедительно, — подумал Дронго, — ни женщина, ни мужчина не хотят ни в чем признаваться. Будем считать, что я им обоим поверил. Меня отметаем, осел не в счет, как говорилось в знаменитой комедии Гайдая. В данном случае я, как эксперт, должен верить им на слово. Тогда кто? Проводники? Ни в коем случае. Кто-то из поездной бригады? Тоже невозможно. Они все возвращаются обратно домой. Тогда кто же должен был помочь Брустиной в случае ее неудачи? Кто этот человек? Можно допустить, что так хорошо подготовленная операция могла провалиться из-за того, что Брустина могла просто проспать или заменившая ее женщина поскользнуться в тамбуре. Все это выглядит очень правдоподобно. К тому же серьезные люди, которые готовили это преступление, должны были понимать, что нельзя делать ставку на один-единственный вариант. Но тогда кто?»
Дронго прошел в ванную комнату, умылся, вернулся и устроился в кресле. И в этот момент зазвонил его телефон.