– У вас ночью было шумно, – заявила дама-администратор. – Соседи жаловались.
– Придется им это пережить, – отрезал Макс, и дама поспешно принялась искать что-то в ящике конторки.
Мы расположились за столом в кафе, сделали заказ, и, когда официантка отошла. Макс спросил:
– Теперь ты пойдешь за меня?
И все испортил. Я сразу же почувствовала себя облапошенной. Он опять добился своего. Со сколькими женщинами он проделывал это, и они наутро готовы были, как и я, радостно плясать под его дудку.
– Конечно, нет, – покачала я головой. – У нас общий дедушка, это инцест.
Макс нахмурился.
– А ты не болтай про дедушку, и никто не узнает, – ответил он. – Кстати, сегодня ночью дедушка тебе не мешал.
– Вот что, – я откинулась на спинку стула и сказала, разглядывая его физиономию, показавшуюся мне в тот момент невыносимо самодовольной. – С твоим опытом добиться того, чтобы у дуры вроде меня снесло крышу, раз плюнуть. Но то, что я сегодня ночью орала под тобой, еще ничего не значит.
– Убить тебя, что ли? – произнес он, и я вдруг подумала, что до этого вполне может дойти. – Вот что, – передразнил он. – Всю эту чушь я слышать не желаю. И я не позволю тебе по глупости исковеркать жизнь себе и мне. Ты выйдешь за меня замуж, даже если мне придется тащить тебя под венец силой.
– Вот в этом я как раз не сомневаюсь, проигрывать ты не любишь.
– Ты это называешь игрой? – вздохнул он. – Угораздило же меня влюбиться в дуру.
Я приподнялась и влепила ему пощечину. Конечно, не за дуру. Все было много хуже. Теперь я отказывалась понимать, как, хотя бы на мгновение, могла поверить ему.
Все, кто находился в кафе, дружно повернулись в нашу сторону и замерли с открытыми ртами, ожидая продолжения. Я его тоже ожидала. Лицо Макса стало холодным и жестким. Вот сейчас он скажет, что думает на самом деле, и я наконец узнаю…
– Еще одна такая выходка, – очень медленно произнес он и замолчал, предлагая включиться моей фантазии.
Я не собиралась напрягаться и спросила:
– И что?
Он вздохнул, не спуская с меня глаз.
– Извини. Я влюбился в умную девушку, которая сама не знает, чего хочет. Я тебя под замок посажу до полного прояснения в мозгах. А сейчас ешь по возможности молча и старайся увидеть во мне что-нибудь доброе.
– Это трудно.
– Еще бы. Тебе так этого не хочется.
Обедали мы молча, впрочем, кусок у меня застревал в горле, и я вскоре отодвинула тарелку. Макс хмуро наблюдал за мной. В номер я подниматься не стада.
– А твои вещи? – спросил он.
– Там только сумочка, ты вполне способен принести ее сам.
Он вернулся через пять минут, и мы поехали домой. Первые пятьдесят километров прошли в молчании, потом он спросил:
– Чего ты боишься, Жанна?
Я отвернулась к окну.
– У меня к тебе большая просьба, – еще через пятьдесят километров сказал он. – Прежде чем что-то сделать, хорошо подумай.
Больше мы не произнесли ни слова. Как только мы въехали в город, я попросила остановить машину.
– Зачем? – удивился он. – До моего дома…
– Я не собираюсь ехать к тебе. Ты просил хорошо подумать, и я подумала. Я не люблю тебя и никогда не буду с тобой.
Он захлопнул дверь, которую я открыла, собираясь выйти.
– Половина первого ночи, я не отпущу тебя одну. И в квартире одну не оставлю, потому что эти типы могут…
– Хорошо, отвези меня к Зинаиде. Она поздно ложится.
Зинаида нам обрадовалась. Несмотря на позднее время, стала поить Макса чаем, я от чая отказалась и пошла спать. Не знаю, что он наплел ей, но она сказала, что я могу жить у нее столько, сколько пожелаю. Макс тоже остался ночевать, ему постелили в гостиной. Я ревела часа два, попеременно считая себя то идиоткой, то волевой женщиной, которая сама отвечает за свою судьбу. Проснулась в десять, Макс с Зинаидой негромко беседовали за завтраком, меня, как видно, решили не беспокоить.
Я боялась выйти из комнаты и увидеть Макса, лежала и думала о том, какая я несчастная.
Тут зазвонил мобильный, я схватила телефон и с удивлением услышала Сашкин голос.
– Не бросай трубку, – торопливо произнес он. – Зря ты тогда подумала… Все не так, я бы ни за что не позволил им тебя и пальцем тронуть.
– Я и не сомневалась.
– Да? – не поверил он, правильно, между прочим. – А знаешь, никакого золота там не было. Одни бумаги: первый ящик забит под самую крышку, и второй – наполовину. Самойлов чуть не рехнулся. Не знал, что с этими бумажками делать, привезли ящики и бросили в гараже. А сегодня ночью их кто-то спер. Прикинь?
– Поздравляю, – сказала я. – Вы проморгали свое счастье. Это архив, который искал Макс, за него ему обещали кучу денег, а он еще на доставке сэкономил.
– Черт… Слушай, ты нарочно, да? Ну кому нужны какие-то бумажки столетней давности?
– Понятия не имею. Другого клада у меня в запасе нет, так что извини.
– Насчет денег ты серьезно? Бумаги действительно чего-то стоили?
– Какая разница, если их у вас больше нет.
Я отключилась и вздохнула. Значит, Макс снова всех облапошил. Молодец, ничего не скажешь. Я опять подумала о своей бабуле. Наверное, в одном из ящиков все-таки были те самые бриллианты. Трудно представить, что бабка бежала от Вернера, прихватив награбленное им. Об этих ящиках и о том, что в них, он рассказал ей сам. Она хорошо знала, где они, и придумала эту считалку… Значит, все-таки надеялась когда-нибудь вернуться туда? И сделала это через много лет, когда заболел соседский мальчик. Но она была уже пожилой и как бы она сдвинула валун? А может, драгоценности были закопаны рядом с камнем, отдельно от ящиков?… В дверь постучали, и появился Макс.
– Проснулась? – спросил он с удручающей ласковостью.
– Ага. Заходи. Сашка звонил. У них ночью из гаража архив свистнули.
– Меня это меньше всего волнует, – пожал Макс плечами.
– Еще бы, деньги тебе, наверное, уже перевели? За олухами пристроились еще от Колыванова, а стащить два ящика из гаража вообще плевое дело. Тебе только и надо было сделать один звонок. Слушай, а ты форму деда примерять не пробовал? Уверена, выглядел бы потрясающе. Ты сукин сын, Макс, Ты даже не представляешь… – Я заревела, злясь на себя за это.