– Плохо ты о людях думаешь, Трошкина, – попеняла я подружке. – Но есть, наверное, в твоих словах какая-то сермяжная богемно-гламурная правда. Помнишь, не так давно одна скандинавская принцесса вышла замуж за личного тренера по фитнесу? Видать, они не только спортом занимались.
– Вот-вот! – Трошкина энергично потрясла головой, растрепав аккуратную парикмахерскую укладку. – И к частному детективу Шурочка могла отправиться именно с Димчиком, почему нет? Молодой сильный мужчина – и поддержит, и утешит… Идеальный вариант.
– Всегда хотела взглянуть на идеального мужчину, – сказала я и вопросительно посмотрела на Алку.
– А что? И взглянем, – не разочаровала меня подружка. – Его посмотрим, себя покажем. Зря, что ли, я красоту навела?
Ни единого Скоробогацкого в нашей базе не нашлось, но Алка позвонила мастерице Танечке, и та пообещала сбросить контакты Димчика эсэмэской.
Дожидаясь обещанного, мы пошли к нам пообедать – не потому, что проголодались, просто раскрасавице Трошкиной не сиделось на месте, и она жаждала показаться в лучшем виде наибольшему количеству друзей и знакомых. В первую очередь, конечно, моему братцу.
Это было правильное решение. За столом Зяма поглядывал на мою и свою похорошевшую подружку с повышенным интересом, и польщенная Алка не захотела прерывать общение.
– Зямочка, ты не подвезешь нас с Инкой в салон красоты «Клеопатра»? – ласковенько спросила она, умильно похлопав ресничками.
– Так вот в чем дело! Салон красоты! – Папуля шлепнул себя ладонью по лбу.
Удар получился глухим, потому что на руке у папы была стеганая рукавица-прихватка.
– А я-то думаю, отчего это вы, девочки, сегодня так празднично выглядите! – простодушно порадовался папуля своему запоздалому пониманию.
– Боря, ты бестактен! – упрекнула супруга мамуля.
Сама она безупречно деликатно расковыривала фаршированный шампиньон.
– Джентльмен не должен замечать такие вещи, – наставительно сказала наша леди. – Джентльмен должен думать, что дамы хороши всегда: от щедрот матушки-природы и безотносительно регулярных походов в салон красоты!
– Но от матери-природы у нашей дочери не было разноцветных перьев на голове! – заупрямился обычно сговорчивый папуля. – Это у нее от какой-то другой матери!
– Наконец-то проявилась Дюхина индейская сущность! – захохотал Зяма.
– Каких еще перьев?!
Также шепотком помянув чью-то мать, я выскочила из-за стола, бросилась в прихожую к зеркалу, вытащила из кудрей пару запутавшихся в них зеленых перышек и, игнорируя Зяму, покричала озабоченному родителю в кухню:
– Па, не волнуйся, это не мои перья, а попугаичьи! Он уронил их на диванные подушки.
– Ты что, спишь с попугаем?! – изумилась Трошкина.
– Так ведь ей больше не с кем! – притворно посочувствовал мне Зяма. – Дюхин любимый милиционер вечно на службе!
И он приобнял Алку, наглядно демонстрируя преимущества, какие дает наличие любимого мужчины свободной профессии.
Трошкина порозовела щеками и посмотрела на меня виновато:
– Ну и ничего, попугай тоже очень славный.
Кажется, это был комплимент Денису.
– И он гораздо культурнее милиционера! – проходя мимо нас, заметила мамуля.
Это уже не было комплиментом.
– А давайте и его возьмем с собой? – загорелась Алка. – А что? Птичке нужен свежий воздух. Пусть прогуляется с нами!
– Но такая здоровенная клетка займет все заднее сиденье, – возразил Зяма. – Все вместе мы в мою машину не поместимся, у меня же не самосвал!
– А мы без клетки!
Приговаривая «гули-гули» и «цып-цып-цып», Трошкина вытащила Кортеса из его узилища.
– Ну, и что дальше? – спросила я.
– Ватс лейта? – то же самое спросил попугай по-английски.
– А вот что!
Алка сняла с шеи австралийский хенд-мейд – цепочку крупного плетения, – обернула искрящимся серебром птичью лапку и торжественно водрузила попугая себе на плечо.
– Пиратка Карибского моря! – подкатил глаза Зяма. – Ну чисто бродячий цирк!
– Побрели уже, акробаты! – Я развернула пирамиду Трошкина-Кортес к выходу.
– Дети, вы куда? – всполошился папуля, не успевший скормить нам десерт.
– По бим-бом-брамселям! – ответила я, пропуская мимо себя Зяму, Алку и Кортеса.
– Трое в лодке, не считая попугая! – пошутила сама Трошкина, когда мы вполне комфортно разместились в Зяминой машине.
Пятый персонаж, увязавшийся за нами со двора на собственном автомобиле, в тот момент остался незамеченным.
4
До «Клеопатры» мы не доехали. Примерно на полпути пискнул Алкин мобильник – мастерица Танечка прислала обещанное сообщение, а в нем был не только телефончик, но и адресочек Димчика.
– Гарибальдийская, восемьдесят? Это рядом, буквально за углом, – моментально сориентировался Зяма.
Он перестроился в правый ряд, вошел в поворот, и через несколько минут мы уже стояли у купеческого особнячка из тех, которые украшают собой наиболее старые улицы нашего города.
Данное конкретное украшение, если честно, относилось к разряду сомнительных. Некогда красные кирпичные стены от времени и грязи побурели, да и сохранившиеся элементы лепнины давно перестали быть белыми. Рассохшиеся, в чешуйках старой краски ставни на окнах покосились в разные стороны, как опущенные крылья. Круто выгнутый козырек с оторочкой из чугунного кружева просел и решительно обещал в скором времени рухнуть на крыльцо. Со стороны жильцов было весьма разумно заколотить парадную дверь и пользоваться какими-то другими ходами.
– Да-а-а, картинка, – протянул Зяма, заглянув во двор. – Натуральный Шанхай!
За воротами, от которых остались только воспоминания и ржавые петли на столбах, открывался вид, не лишенный своеобразного величия. На длинной веревке, пересекающей весь двор, трепетали простыни, наволочки и нижнее белье всех возможных размеров и фасонов, среди которых особо выделялась винтажная модель «Мечта крепостной крестьянки». Горделиво развернутые во всю ширь трикотажные трусы супергигантского размера тянули бельевую веревку к земле, поэтому ее середина была поддержана подпоркой.
Вздернутая на высокую рогатину и увешанная тряпьем, веревка напоминала о мачтах и парусах. В роли моря выступала просторная лужа, на берегах которой кипели жизнь и деятельность: во дворе, образованном условно жилыми строениями, обреталось немало народу – по берегам внутридворовой лужи мы наблюдали и людей, и зверей.
Хилый мужичонка курил у водоразборной колонки, дожидаясь, пока наполнится его ведро. Бабушка кормила колбасными обрезками кошек в количестве не менее полудюжины разномастных экземпляров. Два старика за деревянным столом резались в карты, чумазый пацан пускал в луже кораблики из щепок, распаренная тетка в байковом халате с закатанными рукавами несла к мачтово-бельевой веревке полный таз туго скрученного белья.