— Еду на вечеринку в патио, — объяснил он. — Решил попрактиковаться заранее.
Лифт остановился, мужчина допил мартини, решительно расправил плечи и, слегка покачиваясь, направился в сторону сада.
Ребуль уже ждал их за столиком, рядом с ним в ведерке охлаждалась бутылка шампанского, а он тем временем неторопливо перелистывал какой-то документ. Увидев Элену, он вскочил и припал к ее руке, на этот раз ограничившись одним, но долгим поцелуем.
— Ravissante, ravissante, [4] — промурлыкал он.
Элена кокетливо улыбнулась, а Сэм закатил глаза. Подскочивший официант уже разливал шампанское.
Казалось, слово «франт» придумали специально для Франсиса Ребуля. Этим вечером он надел черный шелковый костюм с единственной яркой искрой — алой ленточкой ордена Почетного легиона на лацкане — и бледно-голубую рубашку. Белоснежный шелковый платок небрежно выглядывал из-за отворота пиджака. Средиземноморское солнце было ласково к коже этого счастливчика, и загар цвета красного дерева красиво контрастировал с абсолютно белыми, искусно подстриженными волосами. Элена заметила, что и брови француза не остались без внимания парикмахера. Под ними весело блестели карие глаза. Франсис Ребуль казался живым свидетельством того, что быть богатым вовсе не плохо.
— У меня тост, — объявил он, поднимая бокал. — За успех нашего маленького предприятия!
Сэм замер с бокалом в руке.
— Не хочу вас разочаровывать, — сказал он, — но я бы предпочел сначала больше узнать о маленьких предприятиях, а уже потом пить за их успех.
— Узнаете, мой дорогой Сэм, непременно узнаете. — Ребуль протянул ему винную карту. — Но сначала я бы попросил вас выбрать для нас вино. Вы ведь знаток, если не ошибаюсь?
Произнеся последние слова, Ребуль игриво приподнял бровь и заговорщицки подмигнул Сэму. Это был первый, причем довольно деликатный, намек на ту партию бордо, которая была украдена Ребулем, а потом и у самого Ребуля. Судя по добродушной усмешке француза, он был склонен рассматривать этот эпизод как забавную шалость. Но так ли он думает на самом деле? Сэм решил, что сейчас не самое подходящее время выяснять это. Он отодвинул винную карту, даже не взглянув на нее.
— Надеюсь, вы не будете возражать, но о вине я уже позаботился. У меня здесь есть свой погребок, к сожалению не такой впечатляющий, как ваш, но я выбрал в нем пару бутылок, которые могли бы вас заинтересовать. Это белое «Шатонеф-дю-Пап» и «Бэкстоффер каберне» из Напы, местное вино, которое вы, возможно, еще не пробовали.
— Formidable, [5] — кивнул Ребуль, оторвавшись от меню. — А вас, Элена, я попрошу выбрать блюда. Женщины делают это лучше нас.
— Вы совершенно правы. — Элена погладила его по рукаву и на пару минут углубилась в изучение меню. — Soupe au pistou? [6] Неплохо, но, наверное, вы едите такой и дома. Здесь отлично готовят морепродукты, поэтому давайте начнем с крабовых котлеток и пюре из авокадо…
— Ни слова больше! — вскинул руку Ребуль. — Обожаю крабовые котлетки! Душу за них продам.
— Ну, надеюсь, в этом не будет необходимости. — Элена подняла глаза от меню. — Какой у нас сегодня день? Вторник? Прекрасно. Блюда дня — тушеный кролик и паппарделле с лесными грибами. Это очень вкусно, поверьте мне.
— Вы меня удивляете, — заметил Ребуль. — Вот уж не думал, что американцы едят кроликов.
— Именно эта американка — ест.
После того как заказы были сделаны, бутылки откупорены, а шампанскому оказано должное внимание, Ребуль, галантно извинившись перед Эленой за деловые разговоры во время обеда, приступил к главному.
— Марсель — удивительный город, — начал он. — Он был основан две тысячи шестьсот лет назад, когда Париж еще даже не назывался Парижем. Сегодня это очень большой город, его площадь в два раза больше площади столицы. Но, как вы понимаете, вся земля на побережье, как у нас выражаются, земля, «моющая ноги в Средиземном море», уже давно выкуплена и застроена.
Ребуль сделал паузу, чтобы глотнуть шампанского.
— Вся, за исключением одной маленькой очаровательной бухты к востоку от Старого порта. Она называется бухта Грешников. Не стану утомлять вас рассказом о том, почему так получилось, скажу только, что последние сто двадцать лет за это место боролось не одно поколение политиков и строительных компаний. В ход пускались и взятки, и подлоги, и судебные иски, и, насколько известно, совершилось даже одно убийство. Но два года назад наконец-то было принято решение застроить бухту Грешников. Мне очень интересен этот проект, и я уже потратил немало времени и денег на его разработку, но…
Появление крабовых котлеток заставило Ребуля замолчать. Он заткнул салфетку за воротник рубашки, попробовал белое «Шатонеф-дю-Пап» и похвалил выбор Сэма.
— Скажите, а что заставило властей наконец принять решение? — поинтересовался Сэм.
Ребуль сделал еще один глоток вина, на этот раз подольше задержал его во рту, одобрительно кивнул и только потом ответил:
— Тогда, в две тысячи восьмом, Марсель был выбран культурной столицей Европы две тысячи тринадцатого года с целью, выражаясь официальным языком, «ускорения темпов развития». Думаю, это и стало последним толчком. Как бы то ни было, власти начали принимать заявки и планы застройки бухты Грешников и после рассмотрения составили шорт-лист из трех проектов. Один из них мой, и я уверен, что он лучший. Кроме того, у моих соперников есть общий серьезный недостаток — они не местные: строительная группа из Парижа и английский синдикат. Причем и тем, и другим явно не хватает воображения. Они предлагают построить огромные отели со всеми современными штучками: бассейнами на крыше, спа, галереями бутиков и прочим. Может, это и хорошо для туристов, но ничем не порадует тех, кто живет в Марселе. Кроме того, уверен, что эти отели окажутся уродливыми коробками из стекла и бетона.
Замолчав, Ребуль кусочком хлеба собрал с тарелки остатки пюре из авокадо, отправил его в рот и промокнул губы салфеткой.
— Таких хватает и в Лос-Анджелесе, — вздохнула Элена. — А в чем заключается ваша идея?
— Я, — откликнулся Ребуль, — собираюсь построить кое-что для самих марсельцев. Небольшие многоквартирные дома, не выше трех этажей. Они будут стоять среди террас и садов, уступами спускающихся к морю. А в самой бухте устроим маленькую стоянку, но не для роскошных яхт, а для маленьких лодок, которые покупают себе простые люди, живущие у моря. В Марселе я покажу вам макет предполагаемой застройки. — Чуть приподняв брови, он по очереди оглядел Элену и Сэма. — Et voilà. [7] Что скажете?
— Звучит лучше, чем бетонные коробки, — усмехнулся Сэм. — Но я подозреваю, что проблема у вас вовсе не архитектурного плана.