— Вы сообщили об этом следователям?
— Нет. Она не была уверена. А я не собиралась ее подставлять. Тем более в ее положении.
— В каком смысле?
— Она… она… одним словом, она дочь очень известного человека, и эта история может повредить ее отцу.
— Он работает в правоохранительных органах или в государственных структурах? — спросил Дронго.
— Да, — кивнула Эмма. — Еще и поэтому я хотела встретиться с вами.
— Кто вам сообщил о моем разговоре с Баратовым?
Она посмотрела по сторонам:
— Не здесь, потом вам все объясню.
— Что вы хотите?
— Он действительно называл себя Вадимом и ходил в очках?
— Да. Это был он. Кстати, настоящего Вадима он задушил. А перед этим изнасиловал и убил его жену. Так и передайте своей подруге. Он серийный убийца, а не милый знакомый, с которым можно поговорить об искусстве. Хотя не сомневаюсь, что в искусстве он очень неплохо разбирается.
Эмма взглянула на пачку сигарет, но не стала закуривать.
— Значит, это действительно был он, — задумчиво произнесла она.
— Я бы советовал вашей подруге прямо завтра отправиться к следователю. Она очень поможет следствию. У них нет живых свидетелей, только трупы. А ваша подруга, очевидно, была только в числе потенциальных жертв. Вы меня понимаете?
— Я ей передам, — пообещала Эмма. — Можно я все-таки закурю?
Он убрал руку. Она достала очередную сигарету и сказала безо всякого перехода:
— Генерал Гордеев. Руслан Дмитриевич Гордеев, генерал ФСБ и мой старый знакомый. Хороший знакомый. Он рассказал мне о вашей сегодняшней встрече.
— Первый или второй вариант? — спросил Дронго. Карты были раскрыты, утаивать было больше нечего. Оба понимали друг друга.
— Оба, — ответила она, глядя ему в глаза. — Сначала был просто знакомым, потом хорошим знакомым, потом покровителем и другом… Я приехала сюда совсем одна, без родных и близких, никого не имела. Мне тогда было только двадцать три, ему — тридцать пять. Он был тогда майором… Достаточно или нужны подробности?
— Достаточно. — Дронго все понимал. Приехавшая сюда одинокая молодая женщина из Казахстана не имела ни единого шанса пробиться куда-либо. С такой симпатичной внешностью она могла получить работу секретаря и по совместительству обслуживать своего шефа прямо в кабинете либо идти в элитные проститутки, благо образование у нее было. И это только при условии, что ей повезет.
Сначала Гордеев просто встречался с молодой симпатичной женщиной, мечтающей стать журналисткой. Затем начались интимные встречи, затем он ее завербовал, попутно устроив в популярную газету. Этническая немка из соседней республики могла очень интересовать компетентные службы. Оба варианта, о которых она сказала, означали, что она была и любовницей, и осведомителем Гордеева, как это часто бывает. Вообще, в правоохранительных органах укоренилось мнение, что любая женщина, попадающая в поле их зрения, так или иначе должна принадлежать мужчинам этого ведомства. Женщин, находящихся в подчинении, склоняют к сожительству, агентов-женщин просто насилуют. Рядовые сотрудники милиции прекрасно знают, что все проститутки на их территории должны отдаваться им безо всякой оплаты, с благодарностью за покровительство. Дошло до того, что некоторые сотрудники просто выезжают на «охоту» во вверенных им районах, хватая первых встречных женщин.
Эмме удалось не только выстоять, но и познакомиться со своим будущим мужем, выйти за него замуж, развестись… Интересно, аварию ее бывшему мужу устроили люди Гордеева или это была случайность? Но об этом они никогда не узнают.
Дронго печально взглянул на сидевшую перед ним женщину. Миллионы достались ей не очень легко. Очевидно, Эмма сумела понять взгляд эксперта и благодарно кивнула.
— Итак, — сказала она чуть хриплым голосом, — я вам гарантирую, что о нашей беседе никто не узнает. Что вы думаете об этом преступнике, вы можете мне рассказать? Я запишу вас на пленку и дам в программе, изменив ваш голос. Это я обещаю.
— Договорились. Только давайте не здесь. Я вызову машину и там расскажу вам о Баратове.
— Моя машина припаркована у здания ресторана, — улыбнулась Эмма. — Не забывайте: я очень богатая женщина. Там сидит мой водитель. Если хотите, я отпущу его домой и сама сяду за руль.
— Так будет лучше, — улыбнулся Дронго. — Только отпустите его прямо сейчас, до того, как мы выйдем отсюда. Совсем необязательно, чтобы он меня видел.
Она потушила сигарету.
— Вы думаете, что он тоже находится под «патронажем» Гордеева? — уточнила Эмма.
— Не будем рисковать, — пожал плечами Дронго.
Она улыбнулась, доставая телефон.
@Bukv = Эмма привезла Дронго домой, и он честно надиктовал на ее диктофон все, что думал и об этом преступнике, и о его преступлениях. Хотя подсознательно пытался каким-то образом смягчать свои формулировки, помня о тяжелом детстве Вениамина Баратова.
На следующее утро он позвонил профессору Гуртуеву.
— Доброе утро, Казбек Измайлович. Извините, что беспокою вас так рано.
— Доброе утро. Ничего страшного, я уже проснулся. Не забывайте, что я жаворонок, а вы сова. Это для вас пробуждение в девятом часу утра — почти подвиг.
— И даже больше, — пошутил Дронго. — Вы знаете, я думал о своей беседе с Баратовым всю ночь и пришел к выводу, что это был не обычный разговор и не совсем обычная исповедь. Он ведь точно знал, что разговор записывается и будет много посторонних, но не стал протестовать. Тогда почему ему был нужен именно я? Почему нельзя рассказать обо всем вам, тем более что вы интересуетесь этим гораздо более предметно, чем я, — ведь у вас чисто научный интерес. Уже не говоря о том, что он мог бы сотрудничать с Тублиным и Резуновым, а не злить их столь демонстративным поведением.
— Вы считаете его поведение продуманным?
— И не просто продуманным. У него есть определенный план, который мы пока не можем понять. Возможно, мне стоит встретиться с ним еще несколько раз, чтобы попытаться понять, чего именно он хочет. Мы просто обязаны разгадать его намерения.
— Я тоже об этом подумал, — признался Гуртуев. — Но ведь его рассказ был правдой, и боюсь, что найти в нем неточности будет почти невозможно. Каждое его сообщение, каждый факт подкреплен документами и фактическими данными. Зачем ему лгать? Какой смысл?
— Но зачем ему говорить правду именно в подобном формате? — настаивал Дронго. — Мы просто обязаны все проверить.
— Я позвоню генералу Шаповалову, — решил профессор. — Но учтите, что наш подследственный сидит в тюрьме ФСБ, а у них свои правила и порядки. Вы же видели, как Тублин возражал против нашего дальнейшего участия в их следственных действиях.