Тощий парень с короткой стрижкой входит в кафе, оглядывается, и Николай Краснов понимает, что это снова по его душу. Отворачивается к окну.
— Привет, — слышится через минуту.
— Мы разве знакомы?
— А мне показалось, ты меня искал.
Он резко оглядывается, потому что голос знаком до боли. Надо же, и подстричься успел! Еще вчера волосы торчали в разные стороны.
— Зачем ты это сделал?
— Присесть можно?
— Садись. Кофе хочешь?
— Пожалуй. Сейчас вернусь, — он поднялся было, но Коля Краснов тут же машет рукой симпатичной девушке в кружевном фартучке:
— На минутку. Еще, пожалуйста, чашку кофе. Двойной.
Ему не хочется упускать парня. Это его шанс, шанс Николая Краснова, солиста «Игры воображения». Девушка приносит кофе, смотрит вопросительно:
— Еще что-нибудь?
— Нет, спасибо. Пока все.
Они молча ждут, пока девушка отойдет. Знаменитый певец начинает первым:
— Итак, как ты узнал, что я уезжаю из города? И что именно на поезде?
— Тебя предал кто-то из твоих друзей, — усмехается парень.
— Кто?
— Догадайся.
За одно мгновение пытается сообразить: кто знал? Олег звонил перед отъездом, тот парень из «эНЛО», бывший барабанщик. Еще кто? Эдик вполне мог узнать. Да и Леня тоже. Они с Олегом общаются, это точно. Да, еще есть рыжий Мишка! И Ирэн Можаева. Круг все больше расширяется. Но он сказал: «Из твоих друзей…» Друзей. Шантель знал, Фонарин знал. И Ева.
Кому из них больше всего выгодна его смерть?
— Я не бабка-угадка, — морщится знаменитый певец. — Зачем ты сел вместо меня на поезд?
— Хотел убежать, — парень пожал плечами.
— От кого?
— А от кого ты уже вторые сутки бегаешь?
— Кто тебе сказал, что Фонарин давно уже ищет квартиру в центре, поблизости от ресторана «Эридан»?
— Подумаешь, секрет! И почему это мы второй раз встречаемся, и ты второй раз на меня наезжаешь? Кому сказал, куда пошел… Разве я обязан отвечать на твои вопросы?
— Откуда ты знаешь про Марселя? — Коля словно не слышал, что сказал его собеседник. А тот мгновенно сделал невинное лицо:
— А кто такой Марсель?
— Человек, с которым я встречался в «Эридане» в понедельник, в семь часов вечера.
— А, этот! Который Сашу грохнул!
Солист «Игры воображения» испуганно оглядывается. Вокруг люди! Что он несет! И так громко!
— Да тише ты!
— Который Сашу грохнул, — одними губами шепчет его собеседник.
— Откуда ты про это знаешь? — так же шепотом спрашивает Николай Краснов.
— Подумаешь, секрет!
— Ты знаешь мой домашний телефон, телефон моего мобильника, мое расписание, то, куда я собираюсь и с кем. Кто снабжает тебя всей этой информацией?
— Один из твоих друзей. Ты же умный. Догадайся.
— Друзей или подруг?
— Ха-ха! Какой хитрый! Теперь я должен тебя немного помучить.
«Везет же мне последнее время на психов!» Коля Краснов попытался взять себя в руки.
— Но ты же пришел сюда, в кафе. Значит, решил помириться. Так?
— А с чего ты взял, что я к тебе пришел?
— А к кому? — удивился Коля.
— К Смирнову.
— Какая чушь! Зачем тебе нужен Васька Смирнов?
— А ты вспомни, какой сегодня день.
— День? Какой день?
— Последний звонок. Двадцать пятое мая.
— Ну и что? Одиннадцать лет после окончания школы не круглая дата. Да и на десять никто, кажется, не собирался, — пожимает плечами Николай Краснов, знаменитый певец. — И потом: он мой одноклассник, а вовсе не твой. Ты другую школу кончал.
— Я хочу, чтобы ты умер именно сегодня.
— Что за чушь? Почему умер? Почему сегодня?
— Сегодня двадцать пятое мая. Она выбросилась из окна в этот день.
— Фиса? Это неправда! Это было в апреле.
— А другую девушку помнишь? То, что было двадцать пятого мая. Помнишь? Ее брат с утра всегда идет в этот день на кладбище вместе с родителями. Традиция.
— Какой брат? — Он все еще никак не мог понять, о чем идет речь.
— Смирнов. Василий Смирнов. Ей было шестнадцать лет.
— Леночке? Но это же… Полный бред! Я даже не хочу об этом вспоминать.
Дальше парень монотонно, на одной ноте бубнит:
— Вы поссорились. Помнишь? Квартира на девятом, последнем этаже. В нашем городке не так много высотных домов, в основном одни пятиэтажки. А Смирновы жили в той, новой тогда еще девятиэтажке, что в центре, возле универмага. В тот день прозвенел последний звонок. Вечером была дискотека в школе, по вашему «Альтаиру» все с ума сходили. Ты пел тогда песню «Битлз» «Yesterday». Пошло до невозможности, потому что эта песня в репертуаре любого начинающего барда, обслуживающего школьные вечеринки. И паршиво пел, между прочим, потому что у тебя голоса нет.
— Ты-то откуда все знаешь?
Ох ты, как обидно! Он-то считал себя в школе звездой! А этот: «Паршиво пел»!
— Меня Леночка пригласила. Она думала, что ты будешь ревновать.
— Шестнадцать лет! Это же детство!
— Первая любовь. Я понимаю, что это была самая обычная детская ссора. Но ты все-таки пошел ее провожать.
— Не понимаю… Все было в порядке. Да, мы поссорились. Я выпил немного. За последний звонок. Но это же все было несерьезно! И когда она выпрыгнула из окна…
— Это я ее столкнул.
— Что?! — Показалось, что ослышался.
— А ничего. Мне с детства хотелось сделать тебе что-то плохое. У меня не было никаких талантов, а у тебя были. Тебя весь город знал уже в шестнадцать лет, а меня никто. Ты весь район объездил со своим «Альтаиром». И Леночка встречалась со мной только из-за того, что я тоже Коля Краснов и твой ровесник. Ее это забавляло. Ну, я и разозлился. В тот вечер родители к друзьям в гости ушли, чтобы не мешать. Как же! Выпускники, начало новой жизни! Даже выпить разрешили. Ты выбежал из квартиры, ее брат следом, дверь не захлопнулась. Я зашел в квартиру — она плачет. И кричит: «Уйди, я все равно его люблю! Его!» Ну, я и…
— Люди вокруг, — знаменитый певец обернулся. — И потом: одиннадцать лет прошло! Сейчас-то ты зачем?
— Я тащил ее к окну. Она кричала. Даже не думал в тот момент, что может вернуться ее брат. Она кричала, а я тащил. Она кричала, а я…
— Замолчи!
— Мне было все равно. Честно. Дотащил до окна, почти перекинул через подоконник. Странно, что никто не видел. Было часов десять вечера. Май, тепло, окно распахнуто. Сначала я спустил вниз ее ноги. Почему-то возле самого окна она вдруг перестала кричать. Почему?