— Обязательно надо. Чистое полотенце для артиста — предмет первой необходимости. Идите, дети, идите.
Вот так он сделал глупость. Примерно через полчаса к нему в номер постучался новый барабанщик:
— Лев Антонович, где бы мне переночевать?
— Переночевать?
— Там эта психическая. Все время делает мне намеки, что надо поискать койку на ночь в другом номере.
— А что Коля?
— Да кто ж от такой девки откажется? К тому же говорю: психическая. Она же буром прет!
«Ничего, как-нибудь образуется», — привычно подумал Лев Антонович. Наутро он Колю не узнал. Тот словно проснулся, утратив разом свойственную ему меланхоличность, словно зарядил подсевшие батарейки.
— Представляете, я у нее первый мужчина! — взволнованно сказал он, оставшись с продюсером наедине.
— А так сразу и не скажешь, — Шантель пожевал губами.
— Да что вы! Она, она, она…
— Необыкновенная, я понял. Ничего, как-нибудь образуется.
Тогда еще Шантель в это верил.
Лев Антонович почувствовал тревогу, когда Коля попросил задержаться в городе еще на пару дней. «Да что ж там такое особенное?» — заволновался он. По его мнению, девчонка того не стоила. Отправив парней на репетицию, он решил проверить ее как следует. Позвал в свой номер, заказал обед на две персоны. Когда официант расставил все на столе, получил на чай и исчез, Лев Антонович наполнил шампанским два бокала.
— Ну, Фиса, давай выпьем за знакомство.
— Ну его. Не люблю я.
— А что ты любишь?
— Когда народу много. Я в Москву хочу.
— В Москву-у? — Лев Антонович понял, что это серьезно. — Так сразу в Москву, в столицу нашей родины? Кстати, сколько тебе лет?
— Шестнадцать. Скоро семнадцать.
— Учишься?
— Да. В одиннадцатом классе.
— Здесь, в этом городе?
— Нет, что вы! Я ж к тетке на каникулы приехала!
— Что ж ты тогда домой не едешь? Каникулы кончились, тебе учиться надо.
— А! Ну его. Скучно.
— Значит, тебе в этом году исполняется семнадцать. Закончишь школу, приезжай в Москву учиться.
— Я учиться не хочу.
— А что ты хочешь?
— Замуж.
— Заму-уж?
— Учиться скучно. Я неспособная. Я хочу как в кино. Там все друг в друга влюбляются, разговаривают целыми днями, ходят по магазинам и никто не работает.
— Значит, мы в школу не ходим, целыми днями смотрим сериалы и мечтаем о неземной любви и о красивой жизни. А потом вешаемся на грудь первому встречному, про которого говорят, что у него большое будущее. Так?
— Вы умный. Хорошо говорите. А с Колей у нас серьезно.
— Да у него таких в каждом городе…
— Это неправда. Я буду у него одна.
Она сказала это с такой уверенностью, что Лев Антонович пришел в ужас. Надо поскорее уезжать отсюда. Оторвать золотого мальчика от Фисы, иначе будет плохо. Вечером, за ужином, Коля спросил:
— Мы не могли бы остаться здесь еще на несколько дней?
— Запросто, — легко согласился Леня.
— Что здесь делать? — пожал плечами Олег.
— Коля, ты ставишь нас в неловкое положение, — попенял солисту Лев Антонович. — Нас ждут в других местах.
— А не могла бы она поехать с нами?
— Кто? — вздрогнул Шантель. — Фиса? Ей надо учиться. Она, между прочим, школу прогуливает. Не бери греха на душу, не сбивай ребенка с пути.
— Ну тогда я никуда отсюда не поеду.
— Правильно, — кивнул Леня.
— С ума сошел! — вскочил Олег.
Новенький молчал, напряженно прислушиваясь к разговору.
— Ложитесь спать, — решительно сказал Лев Антонович. — Завтра что-нибудь решим.
«Надо срочно что-то делать», — подумал он и снова заказал обед с шампанским. Существовала некая сумма, перед которой девчонка не в силах была устоять. Семеро детей в семье, вещи переходят от одного к другому. А ей, должно быть, так хочется прогуляться по местному рынку с карманами, полными денег! В шестнадцать лет хочется хоть малости, прежде недоступной, но сразу, чем все, но потом.
На этот раз Фиса шампанского выпила, сразу же захмелела, разомлела, стала податливой, и, целуя ее размякшие сладкие губы, Лев Антонович думал: «Я никогда ее больше не увижу. Никогда…» С этим надо было кончать немедленно. Срочно надо было кончать…
…Когда Коля вернулся после репетиции, Фиса уже исчезла.
— Просила передать тебе прощальный привет, — усмехнулся Лев Антонович. — Цветок и записку я выбросил.
— Вы-ы…
— Всегда можешь на меня рассчитывать. Ну, собираем вещи? Нас ждут.
На вокзале Коля Краснов еще оглядывался, и Леня понимающе трепал его по плечу:
— Понимаю, старик. Очень понимаю.
Когда поезд отошел от перрона, Лев Антонович был уверен, что все кончилось, и вскоре про Фису забыл. Гастроли прошли успешно, денег они заработали много, да и славой обросли, словно скелет упругими крепкими мышцами. Теперь можно было эти мышцы как следует напрячь, дать им соответствующую нагрузку, и — вперед. Путь предстоял долгий.
Звонок в дверь раздался спустя два с лишним месяца, когда дело уже шло к самой настоящей весне. Коля отсыпался после выступления в ночном клубе, и Шантель на звонкую трель среагировал первым. Вскочил, сонно протирая глаза, долго возился с дверным замком, а когда наконец справился с ним, не сразу сообразил, что за девица стоит на пороге.
— Я беременна! — завизжала Фиса. А потом на всякий случай добавила: — Ой.
— От кого? — глупо спросил Шантель.
— Где Он?
— Он?
— Отец моего ребенка!
— Спит. Не ори ты так, — поморщился Лев Антонович. — Сколько?
— Что — сколько?
— Не считая обратного билета, сколько ты хочешь?
— Вы что, не поняли? Я замуж! Замуж хочу!
— Кто там? — зевая, вышел из своей комнаты Коля. Прищурился, поскольку был без темных очков, потом восторженно выдохнул: — Фиса! Как я рад!
И началось! Лев Антонович даже предположить не мог, что Коля оставит ей адрес. Какая глупость! Фиса первым делом прошлась с Колей по магазинам и накупила себе кучу вещей. Шантель спотыкался о бесконечные свертки и ругался плохими словами. А Фиса не знала ни минуты покоя. Она была из той же породы, что и Эдик, маленький барабанщик, из породы резиновых детских мячиков, которые скачут и скачут, без остановки, и, даже не получая никакого дополнительного толчка, все равно продолжают бешено вращаться на одном месте.