… все цветы мне надоели
Я что-то не понимаю, в этом деле, или, может быть, просто устал? Нельзя быть коммерческим директором фирмы и одновременно вести частное расследование. Сам же не любил самодеятельности в расследовании. И всех этих сыщиков доморощенных на дух не переносил. И вот на тебе – влез. Снова влез не в свое дело. Может, этому цикламену лучше в тюрьме сидеть?
У меня в голове все смешалось. Какая же адская боль! И не мысли, а сплошная каша: цифры, падение прибыли, прирост прибыли, желтые целлофановые пакты, женские туфли тридцать девятого размера, цветы.
Цветы… Где бы найти время и почитать эту книжку? Он снял с убитой женщины ботинки и опустил ее голые ноги в воду. Почему-то только у одной. У Лилии. Или просто вода была поблизости? Определенно, он как-то связан с цветоводством. И в голове у него все перемешалось. У меня тоже.
- Леша, опять ты ходишь зимой без шапки!
- Леша!
- Ты заболеешь!
Сколько времени я уже не болел? Этим проклятым гриппом все переболели. И Сережка, и Ксюша. И Барышев… Нет, Барышев не болел. Он ничем не болеет. Здоровый, черт. А, ведь, в Москве эпидемия. Этот проклятый грипп. А, В или С? Каким-то я уже болел. Температура под сорок, в голове гудит. Такое ощущение, что на меня набросилась комариная стая.
- Леша, ты опять ходишь зимой без шапки!
Уже не хожу. Уже лежу под одеялом и глотаю что-то обжигающее из чашки. А мне ведь завтра утром надо рано вставать.
- Никуда ты не пойдешь.
- Кыш! Налетели, пернатые!
- Кто, Леша?
- Комары.
- У тебя бред. Ты посмотри на градусник! Тридцать девять и девять!
- Сашенька, я умру?
- Я вызову врача. Тебе сделают укол.
Укол. Кто сделает мне укол? Девушка Маргаритка, которая не стесняется раздетых мужчин? Вот она входит, такая красивая. Светлые волосы по плечам. У нее на ногах туфельки тридцать девятого размера. Нет, черные сапоги, голени обтянуты блестящей искусственной кожей. Она достает шприц, улыбается.
- Повернитесь на живот, мужчина.
- Нет! Только не это!
- Леша, да что ж ты так кричишь?
- Я не хочу, чтобы она мне делала укол! Не хочу! Это преступление!
- Ваш больной очень плохо себя ведет.
- Ай!
Вот и все. «У тебя СПИД, а значит мы умрем… У тебя…»
Это был не ее пакет. Вот и все. Желтый пакет с подсолнухами…
- Анальгин с димедролом. Должно быстро подействовать. Он сейчас уснет.
- Бедненький!
- Мужчины не любят болеть.
Да, мужчины не любят болеть. Поэтому их надо усыплять, делая эти гнусные уколы. А ведь все на мгновение сделалось таким понятным! Как и раньше, в детстве, я встряхнул калейдоскоп, прижался к нему глазом, и разноцветные стеклышки составили такое красивый, и такой правильный узор. Желтые подсолнухи.
1
- Сколько времени?
- Как ты себя чувствуешь, Лешенька?
- Сколько времени?
- Десять.
- Десять чего?
- Утра.
- Ты с ума сошла?! Я уже должен быть на работе!
- Глупый, - жена присела рядом, поправила одеяло, заговорила ласково и тихо: - Было у меня двое детей, а теперь трое. Третий самый большой, но самый глупый и упрямый. Я уже позвонила Ирине Сергеевне. Тебе давно надо было отдохнуть. Нельзя столько работать. Ты устал, Леша. И на твой ослабленный организм набросился вирус.
- И что теперь делать? – испуганно спросил Леонидов, чувствуя, как его снова бросило в жар.
- Болеть. Сиди в этой комнате, подальше от детей. Хотя, Ксюша и Сережа гриппом уже переболели. Но на всякий случай все равно сиди.
- А ты?
- Я нет. И не собираюсь. Должен же кто-то всех вас спасать, - вздохнула Александра.
- И что мне делать?
- Лежать.
- А телевизор?
- Температура поднимется.
- Книги?
- Голова заболит.
- Ну, тогда телефон?
- Уши отвалятся.
- Я тебя умоляю, Саша! Пусть хоть Барышев зайдет! Мне надо с ним поговорить.
- У тебя точно температура поднимается. Употребляешь фразы, которые раньше высмеивал. Ты его гриппом заразишь.
- Серегу? Гриппом?
- А что он, не человек?
- Нет. Он Терминатор. А эти не болеют.
- Глупый, - снова вздохнула Саша. Потом сжалилась: - Ну, хорошо, я ему позвоню.
Она вернулась в комнату через десять минут и сообщила:
- Сережи Барышева нет на работе. Он уехал по делам. В какой-то Барановск. Но я оставила для него сообщение. Приедет – перезвонит. Может быть, ты поспишь?
- Не буду, - буркнул Леонидов, уже начавший тосковать в полной изоляции. А еще через двадцать минут он все-таки задремал, чувствуя, как от обильного пота вновь намокают простыни.
Вечером ему стало немного легче. Когда позвонил Барышев, Алексей уже совсем собрался, было, потребовать у жены санкцию на дозволение хоть каких-нибудь развлечений. От телевизора еще никто не умирал. Но тут, наконец, Саша принесла в комнату телефон:
- Коммерческий, ты, говорят, гриппуешь? – услышал обрадованный Алексей в трубке бодрый Серегин голос.
- Ага. Завтра встану.
- А не упадешь? – с сомнением спросил Серега. – Грипп – дело серьезное.
- Ничего, ты меня поддержишь. Я тут хочу в одно место съездить. В автомобильный салон.
- Куда?!
- В салон.
- Машину, что ли, опять собрался менять? А не быстро ты их? Уже и четырехлетний «Пассат» не устраивает?
- Помнишь, у Марго в коробке из-под конфет вместе с паспортом и прочими бумагами лежал рекламный проспект из автомобильного салона? Того, что «Тойотами» торгует?
- Ну и что?
- Ты еще подумал, что эта бумажка туда случайно попала. Ну, с какой стати женщина будет хранить вместе с важными документами какой – то рекламный проспект? Да еще из автомобильного салона! Она же жен-щи-на. Понимаешь? Значит, эта бумажка для Марго что-то значила. Понимаешь?
- Ну и что? – снова спросил Барышев.
- Вот я и хочу узнать, не была ли она случайно в этом салоне.
- У тебя жар, коммерческий. У Марго не было денег, чтобы купить такую дорогую машину. Новую «Тойоту».