— Женщина?
— Это особая женщина.
— Что же в ней такого особого? — усмехнулась Нечаева и машинально поправила прическу.
— Это мой друг. Можно спросить? — он сел, пододвинул к себе бокал.
— Можно.
— Ты детей в роддоме не оставляла?
— Детей? — она невольно вздрогнула. Потом деланно рассмеялась: — Какая чушь! Почему ты задал этот вопрос?
— Так. Вспомнилось вдруг. Душещипательные истории о брошенных младенцах трогают мое сердце. Я же неиспорченный, — не удержался он.
— Зато злопамятный. Где ты слышал такую историю?
— Вчера.
— По телевизору?
— Если бы. Впрочем, нет, так нет. Я чувствую, что эта тема тебе не нравится.
— Я, собственно, не за тем пришла, — сухо сказала Нечаева. — Журнал скоро выходит. Ты не думаешь о следующей фотосесии?
— Разве это от меня зависит?
— Судьба каждого человека зависит только от него.
— А я думал, от Бога.
— Ты верующий?
— Нет.
— Тогда не понимаю.
— Я тоже много чего не понимаю. — Он злился.
— Я вижу, ты не в настроении. Отвезешь меня?
— Нет. Дела.
— Вчера дела, сегодня дела. Это отказ? Говори прямо, не стесняйся.
— Я не люблю, когда меня припирают к стенке.
Она вдруг рассмеялась:
— Черт меня возьми! Согласно логике вещей, я должна на тебя разозлиться. Так что? Почему я не могу сказать: ну и оставайся в своем…
— Не надо ругаться, — мягко сказал Монти. И, как всегда в таких случаях, резко «взял» дистанцию: — Вам это не идет. Я отношусь к вам очень хорошо. Зачем все портить?
Нечаева бросила на него внимательный взгляд и сказала:
— Тема закрыта. А как насчет фотосессии?
— Работать я буду. Работать я люблю, — он машинально бросил взгляд на сцену.
— Встретимся в офисе. Я хочу подписать контракт.
Волей-не-волей, но течение прибило их к одному берегу. Она отступила, но не сдалась. Монти решил во что бы то ни стало добиться правды. Но еще один визит в квартиру Новинских ничего не дал. Ада Станиславовна не понимала, чего этот парень от нее хочет. Монти вышел из ее дома разочарованным. И в этот момент…
Рядом с его машиной стояла другая машина. Это была серебристая «Тойота». Монти посмотрел на нее с интересом, и тут из машины вылез высокий брюнет, чье лицо показалось ему знакомым. Брюнет явно искал встречи.
— Эй, парень, постой-ка.
По голосу Монти его и узнал. При свете дня он выглядел по-другому. Этот был тот самый юрисконсульт, который приходил в клуб с Нечаевой. Она назвала его Славой.
— Что вам угодно?
— Ладно придуриваться! — рассмеялся мужчина, вылезший из «Тойоты». — А я-то думаю: кто запудрил мозги моей бывшей жене?
«Жене! Ну, конечно!». Фотография в альбоме Ады Новинской была двадцатилетней давности, на ней юрисконсульт был значительно моложе. Монти его не признал. Зато теперь все сложилось. Нечаева — подруга Новинской. Разумеется, она знает и ее мужа. Бывшего мужа. И ходит с ним по ночным клубам.
— Нам надо поговорить, — сказал юрисконсульт.
— А если я не хочу?
— Ты думаешь, я ревную Аду? — усмехнулся владелец «Тойоты». — Да я рад, что от нее избавился! Запомни: у моей бывшей жены ничего нет. Ни-че-го. Она живет подаянием.
— Я этого не заметил.
— Стас подрабатывает своей мазней и дает ей деньги. Но это гроши. Я же давно не даю ничего. Ты тянешь пустой билет, парень.
— Тогда о чем нам говорить?
— У меня к тебе деловое предложение.
— Вот как? — Монти это заинтересовало. Может, юрисконсульт знает правду о брошенном младенце? Возможно жена делилась с ним всем, в том числе и своими секретами.
— Пойдем в кафе, — предложил юрисконсульт. -Я угощаю.
Они не пошли в то уличное кафе, где неделю назад Монти сидел с Адой Станиславовной под полосатым зонтом. Масштаб не тот. Ее бывший муж предпочитал шикарные заведения. Монти не возражал. Он тоже любил такие. Они спустились в уютный подвальчик, прошли за дальний столик. Монти сел спиной к барной стойке.
— Кстати, я не представился, — сказал юрисконсульт. — Вячеслав Валентинович Лопухин. Вот моя визитная карточка. В руки не дам.
Монти глянул на карточку, которую ему показывал Лопухин, и пожал плечами: ну и что? Он все еще ничего не понимал. Подошел официант, Лопухин вальяжно, с видом знатока сделал заказ. Когда принесли виски, Монти заметил:
— Разве вы не за рулем?
— Наплевать, — сказал Лопухин и одним махом выпил рюмку виски. Потом спросил: — Почему тормозим?
— Я за рулем не пью, — улыбнулся Монти.
— Такое ощущение, что я разговариваю не со стриптизером, а с мальчиком-зайчиком, круглым отличником и активистом. Были такие в моем детстве. В твоем уже не было.
— Отличники были, — возразил Монти.
— Впрочем, я и в первую нашу встречу подумал, что ты не похож на стриптизера. Скорее на студента. Но меня это устраивает. Ты мне подходишь, парень.
— Предлагаете мне ограбить банк? Скажу сразу, я не умею кричать женщинам «Руки вверх!».
— А что умеешь? «Ложись!»?
— Я сейчас встану и уйду, — спокойно сказал Монти.
— Мы еще и обидчивые!
— Давайте сразу к делу.
Лопухин пододвинул к себе виски, которое заказал для Монти, выпил его. «Однако», — подумал Монти, внимательно следя за юрисконсультом.
— К делу, так к делу, — сказал Лопухин, промокнул губы салфеткой. — Хочу заметить: ловко ты окрутил мою бывшую жену. Я наведался к ней на днях, она сияла от счастья. — «Вот как»? -Я еще подумал, что здесь не без мужчины. Мне вдруг стало интересно. Сказать по правде, при мне она такое выражение лица не носила.
— Может, она прятала его в шкафу? — задумчиво спросил Монти.
Лопухин расхохотался:
— Я понимаю, что в тебе бабы находят. Красивый, да еще и остроумный! Молодец!
— Я стараюсь, — Монти скромно опустил глаза. Его раздирало любопытство. Многообещающее предисловие.
— Но, повторяю: ты тянешь пустой билет. Я же предлагаю тебе хорошо заработать. Дело в том, что у меня есть шеф. То есть, как и у всякого наемного работника у меня есть хозяин. Но у меня неоспоримое преимущество перед другими сотрудниками. Наши жены — давние подруги. И хотя мы с Адой в разводе, я по-прежнему считаюсь своим. У хозяина фирмы есть дочь. У меня есть сын. Сначала как бы в шутку наших детей друг другу сватали. Но прошли годы, дети выросли, и все стало всерьез.