– Ишь ты! – сказал Барышев. – Полуночник! На пламя любуется!

Да, Белкин был там, у костра. Один. Едва глянув на артиста, Алексей понял, в чем дело. Может быть, приехав на дачу, тот и был в нормальном состоянии. Но сейчас этого не скажешь. Валерий Белкин в расслабленной позе сидел у огня, в руке у него была на половину пустая бутылка виски. Алексей обратил внимание на то, что такой же марки виски стояло на подносе в кухне у Евгения Рощина. Вроде бы мелочь.

Услышав за спиной шаги, Валерий Белкин медленно обернулся. Взгляд у него был остекленевший. С минуту он смотрел на подошедших мужчин, выражение его лица не менялось. Потом он поднес бутылку ко рту и сделал внушительный глоток.

– Э-э-э… – сказал Серега. – Притормозика. – И попытался отнять у артиста бутылку.

– Какого… – выругался тот.

Завязалась короткая борьба. В итоге виски пролилось на землю. Потом на землю повалился Белкин. Похоже, силы его оставили. Он неловко упал на бок и застонал.

– Поднимайтесь, гражданин, – сказал Серега, отбросив в сторону добытую в схватке бутылку. – Мы из милиции.

– Как? Уже? – Белкин поднял голову.

Алексей пригляделся: да, усики отсутствуют.

– Что значит: уже? – грозно спросил Серега.

Валерий Белкин вдруг распрямился, словно пружина часового механизма, у которого внезапно кончился завод, сел на землю и закричал:

– Я не убивал! Слышите?! Я не убивал! Это все он! Он! Не убивал я! Не докажете!

– Поднимайтесь, – брезгливо сказал Барышев. – Следствием будет установлено, кто убивал, а кто нет. Вам придется проехать с нами.

– За что?!

И тут Белкин начал ругаться. Нецензурно. Ругался он изобретательно. «Бедный попугай! Бедная Маня!» – подумал Алексей. Барышев начал терять терпение и рявкнул:

– Молчать!

Потом нагнулся, поднял артиста с земли, словно тряпичную куклу. Ростом Белкин оказался ну чуть повыше Алексея и чуть ниже Мани. И дородностью не отличался. Барышев держал его в вертикальном положении легко. А для убедительности несколько раз сильно встряхнул. Залитое в организм артиста виски от этой основательной встряски проникло во все потаенные уголки, вплоть до мельчайших сосудов и капилляров. Отчего Белкин совсем размяк.

– Мать твою… – сказал Барышев. – Его надо не в «обезьянник», а в вытрезвитель.

– Веди в машину, там разберемся, – вздохнул Алексей.

– Дом надо бы закрыть. Белкин! Где ключи от дома? Ну? – спросил Серега.

Артист что-то невнятно забормотал.

– Должно быть, ключ во входной двери, в замке, – сообразил Алексей. – Он очень торопился. Ты веди его в машину, а я запру дом. И костер затушу.

Барышев кивнул и потащил Белкина к калитке. Алексей посмотрел им вслед и поднял с земли обгоревшую палку, которой поправляли дрова в костре. Еще когда подходил, почувствовал странный запах. Пахло паленым. Не кошку же он жарил! А с другой стороны…

Палкой Алексей пошевелил в костре. Нет, поздно. Дров в костер Белкин навалил предостаточно. Если только затушить… Под старой яблоней стояла бочка с водой. Он огляделся. Ничего подходящего под рукой нет. Поднял валявшуюся у костра бутылку с остатками виски. И вздохнул – какой благородный напиток пропадает! Подумал, а не допить ли? Нет, еще машину вести. Придется потерпеть до дома. С тяжелым вздохом вылил на землю виски и пошел к бочке зачерпнуть воду. Потом лил ее в костер. Процедуру пришлось повторить несколько раз, да оно того стоило. Вскоре огонь погас, но луна по-прежнему ярко светила. Он нагнулся и долго принюхивался, вороша палкой шипящие угли. Кажется, Алексей понял, что с такой поспешностью сжигал Валерий Белкин. И почему он не поехал на юбилей к Маниной маме, а рванул сюда, на дачу. И, кажется, понял, при чем здесь усики. Но любую догадку надо подтверждать фактами.

А потом он пошел к калитке, где стояла машина. Сереге удалось запихнуть Белкина в «пассат». Уже из машины Барышев нетерпеливо крикнул:

– Леха! Чего ты там возишься!

– Сейчас! Иду!

Остальное – детали. Он птицей взлетел на крыльцо. Как и предполагал, ключ оказался в замке входной двери. Да, Белкин торопился. И он решил поторопиться. Алексей взлетел на второй этаж, мигом расправился с иллюминацией. Потом спустился на первый. Проходя по освещенным комнатам, оценил обстановку. Более или менее проясняется. Дом, участок, обстановка достались Валерию Белкину от второй жены. С тех пор руки его ничего не касались. Ремонт не делался, мебель не обновлялась. Видимо, с деньгами у артиста было туго. Остается выяснить, кто была та женщина, которая оставила ему дачу, и что с ней стало. И еще, надо позвонить Мане, сказать, где ее машина.

Он запер дом и пошел к своему «пассату».

– Наконец-то! – нетерпеливо сказал Барышев.

– Не бурчи, – отозвался он. – Узнал много интересного.

– Где? – с иронией спросил Барышев. – Артист-то лыка не вяжет!

– Зато костер оказался разговорчив. Все, поехали.

У чугунных ворот их вновь встретил мужчина с военной выправкой. Собаки с ним не было. Открывая ворота, отставник поинтересовался:

– Артиста, значит, забираете? А как же его машина?

– Хозяйка за ней приедет. А вы пока присмотрите за «тойотой».

– У нас в поселке еще ничего не пропадало. А кого ж убили?

– Газеты читайте, – буркнул Барышев.

– Завтра на первых полосах, – добавил Алексей.

Лицо отставника оживилось. Сенсация, значит! Вот это новость! Алексей был уверен, что телевизор в маленьком ухоженном домике будет включен с утра. Интересно, огласят ли убийство Рощина с широкого экрана? Все ж таки личность незаурядная.

Ворота за ними закрылись. Теперь Барышев ехал на заднем сиденье, с артистом. Тот все пытался привалиться к широкому Серегиному плечу. И во сне то и дело вскрикивал, что-то бормотал. Алексей прислушался. Барышев тоже, видимо, пытался разобрать слова. Потому что сказал:

– Самарина кроет. Он, мол, убийца.

– Все может быть.

– Значит, ты признаешь?

– Самарин – личность загадочная. Из всех четверых – темная лошадка. Дорого бы дал, чтобы узнать в подробностях его биографию.

Да, эта биография в прессе не освещалась. Как, допустим, биография того же Евгения Рощина. И не была такой прозрачной, как у Петра Волового. Жизненный путь Романа (или Ролана) Самарина был сложным…

Реприза

После того как команда шпажистов распалась, Рома Самарин не видел друзей примерно год. Потому что испытывал неловкость. Они теперь студенты, а он работяга. Единственный из четверки, в институт Самарин не поступил. Баллов не хватило. Петька Воловой прорвался на экономический, Рощин стал учиться на режиссера, Валерик Белкин прошел отбор в театральное училище. И только Самарину не повезло. Теперь его ждала армия.