Воображение Анны мигом рисовало эту красавицу, пышную блондинку, похожую на Вальку из булочной, где они с Велемиром покупали торт, перед тем как подняться в квартиру Вырод. Анна ненавидела Валькины коровьи глаза, белую шею, огромные груди, вываливающиеся из низкого выреза блузки, пышные налитые бедра. Ей даже казалось, что Велемир ходит в булочную только из-за Вальки и как-то особенно на нее смотрит. Этот особенный мужской взгляд Анна тоже ненавидела. О! Его не купишь ни за какие деньги! Это взгляд самца, который жаждет соития с красивой самкой и бьет копытом. Взгляд жадный и одновременно тайный, потому что порочный, из-под опущенных век, сторожащий. На Анну Вырод никогда так не смотрели, она даже думала порой, что променяла бы все свои богатства на пару огромных, как у Вальки, белых грудей и глаза с поволокой.
«Опомнись! – говорила себе Анна. – Молодость пройдет, красота пройдет. А деньги у тебя останутся. Ничто не привязывает прочнее, чем деньги и долговые обязательства. Ты можешь купить любого мужчину, правда, не можешь купить этот его особенный взгляд, но за годы жизни при тебе он станет тем, чем ты хочешь. А если не станет? Взбунтуется? Если он уже сейчас об этом думает?»
Она все косилась на Велемира, пытаясь поймать этот особенный взгляд, брошенный на Вальку. И жар невыносимой ревности зажигал ее сухие щеки, а во рту скапливалась слюна. Мысль о том, что она умрет, а Велемир женится на Вальке и обвешает корову бриллиантами, как новогоднюю елку, приводила Анну в бешенство.
Узнав об этом, Велемир Ипатьевич сильно удивился. Как ни пытался, он не мог вспомнить продавщицу из булочной, хотя Анна теперь без конца его пытала:
– Высокая, с огромными грудями. Ты на нее так смотрел! Веля, вспомни!
А он эту Вальку даже не заметил! Булочная вызывала у Велемира Ипатьевича только раздражение, он каждый раз оставлял там деньги, взятые из заначки: кремовый торт стоил недешево.
Из-за какой чепухи, оказывается, может расстроиться свадьба! Зато теперь они выяснили все. И то, что Велемир Ипатьевич так и не женился, теперь служило для него оправданием:
– Я всю жизнь любил только тебя, Аня, – шептал он, поглаживая ее сухую лапку. – Главное в женщине – это ум.
И Анна Вырод таяла. Три месяца это было похоже на идиллию. По вечерам, трижды в неделю, приходил Велемир, приносил ей розу. Всегда одну, завернутую в газету. Цветок она ставила в стакан, а когда увядали лепестки, тщательно собирала их, сушила и складывала в шкатулку. Газету же она разглаживала, тоже сушила, если та намокла, и, когда уходил Велемир, читала: у Анны Вырод была бессонница. Она писала Велемиру любовные письма и перед тем, как закрыть за ним дверь, совала в карман конверт. Все это было трогательно и одновременно смешно. Потому что поздно. Слишком поздно.
Сначала Велемир Ипатьевич не знал, что с этим делать? С ее странными (иного слова он подобрать не мог) взглядами, слезливыми, глупыми, совсем не свойственными Анне письмами и иными проявлениями чувств. Какие их могут связывать отношения? Только общие воспоминания о том единственном годе, когда они оба были счастливы. И почему он, дурак, на ней не женился? Сейчас бы купался в деньгах.
О том, что он и сам человек не бедный, Велемир Ипатьевич как-то забыл. Его вдруг обуяла жадность: Анна как-то обмолвилась о доставшихся ей квартирах.
– За долги, – кряхтела она. – Народ дурной, одним днем живут.
– Как же они тебе их отдают? – удивился Велемир Ипатьевич.
– А я нужных людей знаю.
– Бандитов, что ли?
– Хочешь, называй их бандитами, – усмехнулась Анна. – Деньги, Веля, всем нужны. Меня многие знают. И я многих знаю. Могу силой отобрать, а могу и по закону. Очень я богатая, Веля. Все у меня есть: квартиры, земля, деньги, драгоценности. Ходит ко мне одна дуреха, цацки носит. За бесценок отдает, небось, мужика содержит. Дураков наказывать надо, а дур особенно. Одна беда: некому все это оставить.
– У тебя же племянница есть!
– Есть. Да у нее муж дурак. Не ладим мы. Вот он у меня получит! – и Анна сложила кукиш. – Ненавижу!
Тут Велемиру Ипатьевичу и пришла в голову мысль: а если жениться на Анне сейчас? Детей у нее нет, выходит, что муж – ближайший родственник и прямой наследник. Единственный! Все – ему! Как она сказала? Квартиры, земля, деньги, драгоценности... Ему даже дышать стало трудно, так зашлось сердце от перечисленных Анной богатств. Это ж надо! Всех в кулак зажала! Сколько народу обобрала! Деньжищто, деньжищ! Он все никак не мог успокоиться. Синьборода был моложе Анны Вырод всего на два года, но Велемиру Ипатьвичу почему-то казалось, что она на ладан дышит, в то время как он сам полон сил. Но чтобы в душу невесты не закралось сомнение, Синьборода постоянно жаловался на болезни.
– Там болит, тут колет. Да еще подагра замучила. Ты помнишь, Аня, мою подагру?
– А ты сходи в хорошую больницу. За деньги. Бесплатно-то понятно, как лечат. Не лечат, а калечат. Надо найти хорошего врача. За деньги.
– Дорого это. А у меня только пенсия.
– Что ж ты так, Веля? Ну да ничего. Справимся.
Влюбленная Анна сама доковыляла до «Медрая» и выяснила все подробности. Там же она оформила на Велемира Ипатьевича страховой полис, на кругленькую сумму.
«Лучше бы деньгами», – подумал Синьборода, принимая подарок: золотую карту. Совсем потерявшая голову от любви Анна была щедра.
– Я тебя записала на обследование, – нежно сказала она. – Пойдешь пятого января к десяти часам утра. Здоровье, Веля, надо беречь.
Подарок Синьбороду только раззадорил. Он вдруг почувствовал азарт. Даже вспомнил, как Анна разводила его на деньги, когда Велемир Ипатьевич ходил у нее в женихах.
– А теперь я с тобой позабавлюсь, – говаривал он, поглаживая старенькую трость. Разумеется, когда Анна не могла его слышать.
– Спятила старуха, – говорили люди, узнав, что баба Аня собралась замуж. – Чудит.
А она не чудила. Она любила. И только Наиля это поняла. Поэтому баба Аня с ней откровенничала.
– Слышь, Наташка? Может, мне платье свадебное купить? Девицей замуж-то выхожу!
– Зачем же платье? – с трудом сдерживая смех, отвечала та. Девица семидесяти двух лет! – Платье сейчас немодно. Вы купите костюм.
– Разве ж можно с костюмом надеть фату?
– Наденьте шляпу, – стараясь быть серьезной, отвечала Наиля.
– А и правда! Слышь? Поедешь со мной в магазин?Наиля, кусая губы от смеха, представляла себе эту свадьбу. Уродливая баба Аня в белом костюме и в шляпе, с букетом невесты в сморщенной руке и опирающийся на трость отвратительный старик. Велемир Ипатьевич был Наиле противен, интуитивно она чувствовала, что тот позарился на старухины деньги. Да и какая тут может быть любовь? Вы посмотрите только на это чучело в сальном халате, с огромной бородавкой на носу! Да об этом даже думать противно!
Велемир Ипатьевич, и впрямь, с трудом сдерживал себя, находясь в квартире у Анны. Хотя в его собственной комнате было немногим лучше. Наливая в грязную чашку чай, Синьборода старался думать только о деньгах, которые достанутся ему после смерти Анны. Самое смешное, Синьборода даже не мог объяснить, зачем ему эти деньги? Он не собирался их тратить. Квартиры, понятное дело, сдавать, а деньги за них класть к деньгам. Но какой во всем это смысл, он не понимал. Ведь и у него тоже не было наследников!