– Все шутите, – слегка обиделся Кислицкий. – А знаете, как ей достались эти квартиры?
– Она должников на счетчик ставила. Вот и набежало.
– Ан нет! То есть, не всегда. У нее было два опекуна, оба моложе нее, и намного. Оба померли. Она два судебных процесса выиграла! С родственниками судилась!
– Ай да бабка! А от чего ж они померли, опекуны?
– От болезни, – хмыкнул Кислицкий. – В обоих случаях от кровоизлияния в мозг.
– Как же так? Молодые, здоровые.
– Один вроде как пил. Другая курила много и поженски была больна.
– Что, и дама была среди ее опекунов?
– Была. Старушка, похоже, выискивала тех, кто до денег жадный, прикидывалась немощной, несчастной, а потом...
– Потом суп с котом, – машинально сказал Алексей, покосившись на Пичугина. – Спасибо, Боря, это ценная информация.
– Вы еще не знаете, кто убил?
– Знаю. Подсознательно.
– Это как?
– Подсознательно я это уже понял. Но что-то мне мешает. Какая-то мелочь. Сейчас попробую узнать, что именно.
– Удачи!
Алексей вернулся на диван к Пичугину и спросил:
– Александр Сергеевич, вы знали, что были не первым, кто пытался оформить опекунство над Анной Вырод?
– Что значит – не первым?
– До вас у нее было два опекуна. Оба скончались.
– Вы шутите? – вздрогнул Пичугин.
– Если бы! Вы в рубашке родились, Александр Сергеевич.
Пичугин вытер выступивший на лбу пот и пробормотал:
– Значит, мне не показалось...
– Что именно?
– Чай, которым поила меня Наиля, был какой-то странный. Горький.
– Наиля?
– Она.
– Почему же вы не заявили в милицию?
– Вы шутите? – усмехнулся Пичугин. – Оно мне надо?
– Хорошо, поставим вопрос по-другому. Вы что-то почувствовали, тем не менее, не отступили. Почему?
– Деньги... – беспомощно развел руками Александр Сергеевич. – Огромные деньги... Я думал только о них. Меня словно околдовали. А она еще подсовывала мне эти бриллианты... Заманивала... Теперь я знаю, что они с Наилей сговорились. Девчонка не случайно стала мне рассказывать о бутербродах с черной икрой. Какой же я дурак! Старуха же не просто так Наилю привечала! Искала среди ее клиентов богатого дурака, чтобы оттяпать еще одну квартиру! Теперь я понимаю! Ну, я и дурак!
– Ваше счастье, что все так обернулось, – сухо сказал Алексей. – Если, конечно, вы не врете. Вы могли узнать об этом и раньше. О том, что два опекуна Анны Вырод умерли, оставив ей по квартире. Это мотив, Александр Сергеевич!
Пичугин молчал. Его щеки и лоб были мокрыми от пота.
Алексей увидел, как открылась дверь кабинета рентгена и оттуда вышла взволнованная Ираида Осиповна. К ним с Пичугиным тут же подскочила хорошенькая кураторша в мини-халатике и защебетала:
– Александр Сергеевич! Сейчас наша очередь, я договорилась! Готовьтесь!
Пичугин с безразличным видом посмотрел на нее и кивнул.
– Допустим, ваши слова верны, – сказал Алексей. – Допустим. Значит, кто-то пришел до вас и задушил ее. Но кто?
– Я так и знал, что здесь очередь, – раздался скрипучий голос.
Тяжело опираясь на видавшую виды трость, в дверном проеме стоял спустившийся с верхнего этажа Велемир Ипатьевич Синьборода.
– Господин Пичугин! – раздалось из кабинета рентгена. – Заходите!
Тот нехотя поднялся. Поскольку на диване рядом с Леонидовым было единственное свободное место, Велемир Ипатьевич направился туда. Они с Пичугиным чуть не столкнулись.
– Осторожнее, молодой человек, – проворчал Синьборода.
«Кто? – подумал Алексей, глядя на Велемира Ипатьевича и Пичугина, стоящих рядом. – Все остальные подозреваемые отсеялись. Убил кто-то из них, но кто?»
Синьборода, кряхтя, сел на диван, а Пичугин скрылся за дверью. «С чего начать?» – думал Алексей, косясь на своего соседа. В кабинет меж тем нырнула куратор Ираиды Осиповны и вскоре появилась со снимком в руке.
– Госпожа Глухарева! – позвала она. – Со всеми бумагами – к терапевту! Идемте!
Перед тем как уйти, Ираида Осиповна подошла к дивану, на котором сидели Алексей и Синьборода.
– Я забыла вам сказать, – взволнованно обратилась она к Леонидову. – Когда я вошла в квартиру и увидела труп, – Ираида Осиповна оглянулась на очередь и, нагнувшись, таинственно понизила голос. – Мне показалось, что там кто-то есть. В квартире у Анны Павловны. Я только сейчас об этом вспомнила.
– Почему? – также шепотом спросил Алексей.
– Я тогда думала только о том, что надо вызвать «скорую». С этой мыслью я и поднималась к себе на девятый этаж. Мне и в голову не пришло, что ее убили. У меня слабое зрение, я увидела, что человек лежит на полу, и сразу подумала о сердечном приступе. А сейчас я вспомнила. Когда вы сказали, что это убийство и стали задавать наводящие вопросы, я заволновалась. А теперь вспомнила, что забыла вам сказать: в квартире кто-то был! Я уверена!
– И кто же?
– Этого я не знаю. Он спрятался.
– Где?
– Кажется, в ванной. Когда я вошла, там что-то упало.
– А какой был звук?
– Звук? – растерялась Ираида Осиповна.
– Металлический или, может, деревянный?
– Я не знаю.
– А вы подумайте.
– Госпожа Глухарева! – позвала ее куратор. – Идемте же! Нам осталось пройти только терапевта!
– Извините, мне надо идти, – виновато сказала Ираида Осиповна.
– Конечно, идите.
– Но ведь это очень важно, то, что я вам сейчас сказала?
– Конечно, важно!
– Я попробую вспомнить.
– А вы сами были у нее в ванной комнате?
– Я туда заглядывала. Как и везде – грязь, – поджала губы Ираида Осиповна. – Ванну она, похоже, не мыла.
– А пол?
– Пол тоже!
– Я не о том. Какой там пол?
– Там кафель.
– Госпожа Глухарева! – вновь позвала куратор.
– Иду, иду, – заторопилась Ираида Осиповна.
– Пока сидите в очереди у терапевта, – сказал ей на прощание Алексей, – мысленно роняйте разные предметы на кафель. И пытайтесь вспомнить, какой был звук.
– Хорошо, – кивнула Ираида Осиповна и двинулась вслед за куратором по длинному коридору.
Во время диалога с консьержкой Леонидов не смотрел на сидящего по левую руку Велемира Ипатьевича, но всей своей кожей чувствовал, как рядом растет напряжение. Якобы случайно Алексей сделал неловкое движение, задев трость, которую Синьборода, сев, прислонил к дивану. Та упала на выложенный плиткой пол. Ираида Осиповна вздрогнула и обернулась. Алексею достаточно было увидеть ее лицо, чтобы понять, что он попал в точку.