– О пистолете.
– Ах да! Я, естественно, сказал, что ей надо одеться. Она ж была голая.
– Абсолютно голая?
– Ну да! Даже без простыни! Без ничего! И хотя нам всем было не до этого…
– Ну да. Не ходить же голыми. – Руслан идет к шкафчику, дверца которого открыта. Там лежат женские вещи. Почему же она все-таки не оделась? Берет сумочку Ольги, открывает. Машинально достает оттуда несколько визитных карточек, сует в карман. На одной что-то нацарапано. Может, пригодится? Ладошкин меж тем продолжает рассказывать:
– Истопник побежал звонить в полицию…
– Почему истопник? У вас всех есть мобильные телефоны.
– Мы растерялись. И потом те, что в другой комнате отдыха, оказались пьяными. Там были и пиво, и водка.
– А вы с невестой трезвые?
– Мы – да, – с вызовом сказал Ладошкин. – А они все пили.
– И Нахрапьев?
– Он за рулем. И пил только пиво.
– Откуда вы знаете? Это допрос.
Это и в самом деле допрос, вот почему он и перешел на «вы». Надо ковать железо, пока горячо. Запутать его. Но Ладошкин не растерялся:
– От него пахло пивом! Короче: они все были пьяные, а я занят Ольгой. Своей невестой. Поэтому звонить побежал истопник, со стационарного телефона. В такой ситуации не сразу сообразишь, как позвонить с мобильника в отделение, чтобы приехали местные.
– Легко. О пистолете.
– Я все пытаюсь вам сказать, а вы меня перебиваете и путаете, – обиделся Ладошкин. – Я говорю: «Ольга, оденься». А она: «Я ничего не помню. Кто я?»
– Так и сказала?
– Не смешно! Большей частью она рыдала. Кто-то позвонил по внутреннему телефону и вызвал врача. Ее лицо и в самом деле было ужасным. Я открыл шкаф, где лежала одежда, и сказал: «Накинь на себя хоть что-нибудь, сейчас приедет полиция». И тогда она подошла к шкафу и… начала в нем копаться. Потом вытащила пистолет. Какое-то время на него смотрела, а потом закричала: «Что это?! Это не мое! Не мое!!» И швырнула пистолет на пол. И снова принялась рыдать.
– Кто это слышал?
– Да все! Дверь я больше не закрывал.
– Несмотря на то, что ваша невеста была голой?
– Но здесь же труп! – закричал Ладошкин. Потом опомнился и сказал тише: – Можно подумать, все знают, как действовать в критической ситуации. Может быть, в теории. Но как дойдет до дела…
– Хорошо, мы опросим остальных свидетелей. Если все было, как вы говорите, на пистолете есть ее отпечатки пальцев.
– Вот именно. Извините, я… Мне… Могу я выпить таблетку? Давление подскочило, – морщится Ладошкин. – Здесь, знаете ли, никаких нервов не хватит.
– Покажите.
Свистунов рассматривает упаковку, чтобы запомнить название лекарства, и кивает:
– Не возражаю. – Пока Алексей Петрович, морщась, глотает таблетку, капитан окидывает еще раз опытным взглядом место происшествия и говорит ему: – Расскажите о второй женщине. Которую увезли в больницу.
– Ее нашли в сауне. Похоже, они обе отравились угарным газом.
– Угарный газ в сауне?! Вы сами-то в это верите?!
– Другой версии у меня нет, – развел руками Ладошкин. – Ольга выскочила из парилки, раздирая горло ногтями. Словно ей нечем было дышать.
Руслан вспомнил царапины и кровавые потеки на шее у потерпевшей. Лицо она закрывала, а вот шею… «Раздирая ее ногтями». Какая метафора! Но к месту.
– А вторая женщина осталась лежать на полке в сауне. Мы не сразу ее хватились. Пока кто-то не спросил: «А где же Леся?»
– Что?!!
И Свистунов рванулся к выходу. Перехватил его Серега, старлей:
– Ты куда, Руслан?
– Женщина, которую увезли в больницу… – хрипло сказал он.
– Знакомая?
– Уйди с дороги!
Руслан оттолкнул старлея, хлопнул дверью, кубарем скатился с крыльца и наткнулся на Зайцева.
– Что-то случилось?
– Ты… вы… В больницу… В каком она была состоянии?
– Кто? Женщина? В тяжелом. Я подумал, что она в коме.
– А врач? Врач что сказал?!
– Похоже на отравление угарным газом.
– Она… как она выглядела? Высокая худая шатенка?
– Блондинка.
– Как блондинка? Неужели… Фу-ты… Неужели я ошибся? – Мало ли на свете женщин по имени Леся? Почему он подумал о ней? Начал оглядываться: – Где истопник?
К нему подталкивают насмерть перепуганного маленького человечка, смуглолицего, черноволосого. Мужчина плачет, как ребенок. Руслан напрягается, пытаясь понять суть его бессвязной речи.
– Начальника, я не виноватый… Печка новый, баня новый… Они пива хотеть. Я денег брать, идти… Ларек идти… Печка новый… Я видеть…
– Как же получилось, что женщины отравились угарным газом?
– Не знаю, начальника… Я не видеть… Печка новый… Все хвалить. Спасиба, спасиба… Живу тута. Дрова рубить, печка топить… Все хвалить…
– Не отпускайте его, – говорит он Зайцеву. – Если женщины угорели – будет отвечать.
Истопник, обхватив голову руками, тоненько скулит. Свистунов же поднимается на крыльцо и идет в ту комнату отдыха, где старлей допрашивает свидетелей. Здесь обстановка совсем другая. Во-первых, комната не кажется просторной, потому что забита людьми. Он пытается сосчитать свидетелей. Тринадцать. Один мужчина и двенадцать женщин. Все кое-как одеты. Лица красные, потные, перепуганные. На полу вода, у стены влажные сланцы, несколько пар. Кто-то успел открыть форточку. И в самом деле: помещение надо проветрить. Душно, влажно, и много народу. На столе пустые бутылки из-под пива и водка. Одна бутылка пустая, другая початая. Пластиковая посуда, стаканчики, вилки. На тарелках остатки еды, подсохший сыр, слезящаяся колбаса, разжижившиеся салаты. Выпивали и закусывали. Короче, культурно отдыхали. Одна из женщин лежит на лавке с мокрым полотенцем на голове. Видать, перебрала.
– Можно мы выйдем, наконец, на улицу? – робко спрашивает кто-то. И жалуется: – Здесь дышать нечем!
– Сначала надо провести досмотр личных вещей.
– Но ведь пистолет уже нашли?
– А кто видел, как его нашли?
– Я видел, – говорит единственный в компании мужчина. Не считая старлея Сереги и Руслана Свистунова.
– Расскажите: что вы видели?
– Мы с Викой… – Мужчина смущенно кашляет. Молоденькая девушка с короткой, мальчишеской стрижкой отворачивается к окну. Судя по всему, она и есть Вика. – Мы были в бассейне.
– Здесь и бассейн есть?
– Маленький, – поясняет Серега. – Метра два на три. Ополоснуться только.