– Так, – кивает Руслан. – Вы с Викой были в бассейне. А остальные?
– Остальные допивали пиво. Закусывали. А мы с Викой решили искупаться. Вдруг я слышу хлопок. Бу-бух! Подумал: котел, что ли, взорвался? Выскочил в коридор – никого. Прошел в сени, крикнул истопника. Того нет. Вернулся. Вроде бы тихо. Ни дыма, ни огня. Дверь во вторую комнату отдыха закрыта. Я ж знаю, что там буржуи отдыхают. Ну и не стал к ним ломиться. Вернулся к Вике. А минут через пять раздался крик.
– Понятно. А остальные?
Женщины переглядываются. Одна тучная, волосы завиты барашком, сказала за всех:
– Мы отдыхали. Дверь, разумеется, закрыли. Хлопок был. Подумали: что-то упало. Кто-то пошутил: «Пропало наше пиво. Истопник ящик грохнул!» Все стали смеяться.
– А пойти посмотреть?
– Маринка сказала тост: «За наш славный коллектив! Спаянный и споенный!» И мы…
– Хорошо. Это понятно. Другая женщина. Вы сказали, ее Лесей зовут. Почему она с вами не пила?
Продавщицы вновь начали переглядываться. Высказалась другая, худая брюнетка с ярким загаром:
– Так она ж новенькая! И месяца у нас не работает! Смущается.
– Вас как зовут?
– Надежда. Я ее наставница. Обучаю. Мы все здесь вроде как старожилы. Давно друг друга знаем. У нас компания подобралась. А она, понятно, чувствовала себя не в своей тарелке. И держалась особняком. И приехала не с нами, а с Сашкой, из Р-ска.
– Из Р-ска?! – «Но почему блондинка?» – Как ее фамилия?
– Тимофеева. Олеся Владимировна.
И все-таки она. «Но почему блондинка?»
– Серега, как в больницу позвонить? – Руслан пытается вытащить из кармана мобильный телефон, но рука дрожит.
– В какую больницу ты хочешь позвонить?
– В районку. Или нет. Ехать надо.
– Она все равно без сознания.
– Все равно ехать нужно.
– А здесь ты не нужен? Ей ты уже ничем не поможешь.
– Я скоро вернусь.
Он вновь вышел на крыльцо. «Но почему блондинка?» И вновь его перехватил Зайцев:
– Что случилось?
– Ничего. Мне надо позвонить в районную больницу. Где директор?
– Я здесь. – Женщина с растрепанными волосами выступает из-за широких спин «витязей». – Телефон в административном здании.
– Далеко?
– Метров двести…
Ему не хочется узнавать о Лесе через посредников. Звонить по мобильному, давать кому-то поручение. Потом томительно ждать. Ничего здесь за двадцать минут не случится. Пусть работают. В сопровождении директора он идет по тропинке к главному корпусу. Там женщина предоставляет ему в полное распоряжение свой кабинет, справочник и деликатно удаляется. Он же нетерпеливо звонит в районку:
– Девушка, это полиция. Только что к вам привезли пострадавшую. Тимофеева Олеся Владимировна.
Пауза. Он соображает: вряд ли при ней были документы. И поясняет:
– Происшествие в доме отдыха «Лесное». Она отравилась угарным газом. В сауне.
– Ах, эта! Да, да, конечно! Что вы хотели узнать?
– Как ее… – Он прокашливается. – Как ее состояние?
– Стабильное.
– То есть… Она будет жить?
– Да.
– Фу-ты! А мне сказали: кома!
– Она пришла в себя.
– Ну, слава тебе! И что говорит?
– В том-то и дело… С ней сейчас врач.
– А с врачом можно поговорить?
– В том-то и дело. Она ничего не помнит. Мы пытаемся выяснить, как ее зовут. Вы сказали: Тимофеева Олеся Владимировна? Дайте-ка я запишу. А адрес? Вы знаете ее домашний адрес?
– Да, конечно. И телефон запишите. Матери надо сообщить. – Он диктует номер.
– Как хорошо, что вы позвонили! – радуются на том конце провода. – А то мы не знаем, что делать! Она какая-то странная. Не в себе. Может, ее в психоневрологический диспансер отправить?
– Ничего не надо делать. Я скоро приеду и разберусь. Оставьте ее в покое. Говорите, состояние стабильное?
– Да.
– Это главное. Ждите меня. Все.
С минуту он сидит, пытаясь осмыслить ситуацию. Две женщины. В сауне. Обе ничего не помнят. Он вскакивает, вылетает в холл, где натыкается на директрису. Лицо у него такое, что она моментально пугается:
– Что случилось?
– Все.
Руслан несется по тропинке обратно к домику для отдыха. Процесс в самом разгаре. Осматривают личные вещи свидетелей. Женщины покорно высыпают на стол содержимое своих сумочек. Его взгляд выхватывает из груды косметики баллончик.
– Не трогать!!! – орет он.
– В чем дело? – удивляется старлей.
– Не трогать, – повторяет он, указывая на баллончик. – Срочно на экспертизу.
– Но это всего лишь лак для волос, – бормочет владелица баллончика.
– Ой, и у меня тоже! – подхватывает соседка.
– И у меня…
– Все баллончики изъять. Момент. Я осмотрю сауну. Где ее нашли?
– Пострадавшую? В правой, – говорит старлей. – Там две двери. Они угорели в той сауне, что справа.
Угорели! Если бы. Мыслями он уже там, в больнице с Лесей. Но как это случилось? Кто принес в сауну газ? Он входит в предбанник. Двери никто уже не закрывает, сауну выстудило, температура упала. На верхней полке валяется полотенце, с нижней свешивается измятая простыня. На полу валяется еще одно полотенце, мокрое, а у самой каменки что-то блестит. Он присаживается на корточки, пытается разглядеть, что там. Но от печки еще пышет жаром. Руслан тянется и пальцем, морщась, собирает это что-то, подносит к лицу.
– Руслан Олегович, вы здесь?
Это Коля, практикант.
– Не заходи, не надо.
– Что там? – вытягивает шею практикант, оставаясь за дверью.
– Кажись, стекло. Разбили что-то.
Капитан поднимается со словами:
– А больше ничего интересного. Работать надо.
Ему предстоит тяжелая, нудная работа. Восстановить в деталях, кто где находился, когда это случилось. Убийство и… покушение на убийство? Ибо во втором случае налицо злой умысел. Если бы он не знал предыстории, то подумал бы то же, что и все. Женщины отравились угарным газом. Но это чушь полная. Печка исправна. Истопник, бедняга, ни при чем. А история эта началась в конце апреля, когда в Нахаловке, в подвале особняка, принадлежащего Илюше Сидорчуку, одурманивали газом человека, похожего на следователя Мукаева.
Сидорчук спустя два месяца повесился в том же подвале. А препаратом и по сию пору пользуются. Теперь его жертвы – женщины, друг на друга похожие. Кто источник? Ладошкин! Не выпускать.