– И что в этом странного? – удивилась Люба.
– Провода, которым ее задушили, пока не нашли. Либо убийца унес его с собой, что непонятно. Зачем ему такая улика? Либо аккуратно свернул шнур, после того как задушил им кладовщицу, и положил его обратно, что тоже странно, согласись. Надо проверить их все, всю коробку переворошить. И не факт, что именно проводом душили. То есть пока это не установленный факт. Мне подсказывает моя интуиция, что убийство было спонтанным, и он схватил первое, что подвернулось под руку. Я склоняюсь ко второму варианту. Убил, свернул и положил провод обратно в коробку. Уверен, что и отпечатки тщательно стер. О чем это говорит, а, психолог?
– Что убийца человек аккуратный. И пунктуальный.
– Вот! – Стас поднял вверх указательный палец. – Осторожный, гад. Он где-то нас кинул, а я все никак не пойму: где? Здесь есть какой-то фокус.
– Надо отрабатывать Парамонова, – решительно сказала Люба и вытерла слезы. – Что еще интересного?
– Дело темное, – вздохнул Стас. – В том смысле, что все случилось в полной темноте. Темно было на улице, почти не горел свет на складе. Они, видимо, договорились остаться и перетереть совместный бизнес.
– Ты все еще уверен, что Ольга Ивановна была в доле?
– Уверен, – кивнул Стас. – Но, видимо, она решила выйти из команды. Состояние складской базы такое, что подчищать ее дальше невозможно. Тут надо либо все грохнуть… – Он замолчал.
– Грохнуть базу? Сервер, ты имеешь в виду? Вывести из строя главный компьютер?.. Но у хозяина фирмы наверняка есть резервная копия. Такие вещи не бывают в единичном экземпляре.
– Федор, конечно, неплохо разбирается в компьютерах. У него высшее техническое. Но сисадмин однозначно разбирается в них лучше. Или разработчик складской программы. Да, ты права. Это Парамонов.
– Значит, он уговаривал ее грохнуть базу, а она отказалась.
– Возможно, хотела все рассказать шефу. Совесть ее замучила. А тут еще ты раскрутила ее на признание. Надо же! Подловила момент! У постели умирающего сына. Молодец!
– Я ее не ловила, – обиделась Люба.
– Пей вино. – Стас кивнул на стоящий перед ней бокал.
– Не затыкай мне рот!
– Тебе просто надо расслабиться. – Он опять взглянул на часы.
– А кого мы ждем? – спросила Люба.
– Ее. – Стас кивнул на дверной проем.
По залу прошла волна. Был день, и людей в ресторане сидело немного, но все они дружно повернули головы в одну сторону: по проходу шла Людмила Иванова собственной персоной. До самого столика за ней тянулся шлейф сплетен. Каждый нашел, что сказать. «Я уверена, что у нее парик. А под ним лысый череп…» – услышала Люба сзади. «Да ты что? А ты видела?..» – «Нет, но знакомый моих знакомых…»
– Приветик! – Люська плюхнулась в плетеное кресло. Тут же подскочил официант с меню.
– Пить будешь? – спросил Стас.
– Смотря кто поведет машину.
– Ты на «Хаммере»?
– А на чем же?
– Тогда, девки, гуляйте. – Стас потер руки. – Напейтесь в хлам. А доставку я вам обеспечу. Если что, мужики помогут погрузить в салон дрова. – Он кивнул на застывших у двери секьюрити. – Крепкие мужички, сразу видать.
– Это мы-то дрова? – возмутилась Люба.
– Не сейчас, но будете.
– Самохвалов, у меня имидж. – Люська потрогала желтый, как цыплячий пух, ежик волос. – Я много пить не могу.
– У нее тоже имидж. – Стас кивнул на Любу. – А человека сегодня избила. Новая методика в практической психологии. Не забудь вставить в диссер, солнце.
– Это правда? – вскинулась Апельсинчик. – Самохвалов мне вкратце рассказал по телефону, что тебя уволили за драку, но я хочу знать подробности.
Подошел официант с блокнотом.
– Бутылку вина, – сказала Люська, кинув взгляд на стоящий перед Любой бокал. – Красного, сухого. И мяса.
– Стейки желаете?
– Желаем? – кивнул Стас. – Желаем. Мы желаем хорошо поесть и немало выпить. И чтобы все это осталось между нами. Понятно?
Официант молча кивнул и исчез.
– Ну, излагай, – сказала Люська, откинувшись на спинку кресла.
Вторая версия несчастий, случившихся за сегодняшний день с Любовью Александровной Петровой, звучала почти связно. И впечатляла гораздо больше. Люська то и дело говорила:
– Ух ты! Ну и сволочь! Что делается, а?
– Вот, собственно, и все, – закончила Люба и махом осушила бокал вина. В горле пересохло.
– Это дело, – одобрительно кивнул Стас. – Стресс начал рассасываться. Проблемы, девки, бывают двух видов. Одни разруливаются, другие рассасываются. Если мы сейчас утремся и спустим дело на тормозах, ничего плохого в этом, конечно, не будет. Это нормально. Любовь Александровна работу себе найдет, ей давно пора на вольные хлеба, господин нарколог будет по-прежнему стричь баранов и процветать, хотя уже и без Люськиных эфиров. Но его на другие каналы позовут, этот тип без мыла в жопу влезет. В общем, каждый пойдет своей дорогой, и, хотя мир тесен, есть масса возможностей не пересекаться с людьми, которые вам неприятны. Даже если они принадлежат к той же касте. Все умные, все знают, как это делается. Вам решать, дамы.
– Нет, я этого так не оставлю! – Люська тоже залпом выпила вино. Народ за соседними столиками замер. Иванова пьет! Днем!
Подскочил официант и мгновенно наполнил опустевшие бокалы.
– Что мы можем сделать? – вздохнула Люба и потянулась к своему. В хлам так в хлам.
– Надо его публично высечь! – заявила Люська.
– Сначала нам надо найти деньги, – мягко напомнила Люба. – Паше некуда возвращаться. Мать умерла, денег дома тоже нет. Он должен находиться в хосписе под присмотром, где не будет так страдать. У меня есть кое-какие сбережения.
– А у меня ничего нет! – Стас хлопнул по карману. – Пусто. Все сбережения съел, пока был без работы.
– Не ври, у тебя их никогда не было, – одернула его Люба.
– Что ты за женщина! Чтоб ты знала, сегодня я оплачиваю счет!
– Давно пора. – Она уже захмелела, потому и язвила. Стас молча пожал плечами: лежачего не бьют.
– У меня тоже сейчас нет денег, – призналась Люська. – Что вы так смотрите? Мой образ жизни требует больших расходов. Но я могу занять. Мне всегда дадут. А лучше мы вот что сделаем. – Она осушила еще один бокал вина. – Организуем сбор средств в пользу Павла. Кинем клич в Инете. У меня есть блог. Он очень популярен. Подключим телевидение. Мы же кое-чего в жизни добились. Вот и задействуем наш медийный багаж. Дадим в эфире номер счета и телефоны. Сколько там надо? Тысяч десять-двадцать у.е.? Тридцать? Соберем!
– Василий Федорович не будет ждать, – вздохнула Люба.