– Во-первых, я требую, чтобы вы сменили тон. И перестали меня преследовать. Охотно верю, что вам нужна любовница. Одной Екатерине Григорьевне не под силу справиться с вашим темпераментом, – насмешливо сказала Александра, – хотя она еще достаточно молода. Я хорошо знаю ваши вкусы, рыжие, костлявые женщины вам не нравились никогда. Мне вас даже жаль, но меня вы не получите. Да хоть умрите! Я безмерно уважаю своего мужа и не собираюсь ему изменять. Придется поискать в другом месте, не думаю, что поиски сильно затянутся. Что же касается алмаза… Кстати, зачем он вам?
– Он здесь, в доме? – хищно посмотрел на нее Серж. – Или ты повсюду возишь алмаз с собой? Неужели в… – его взгляд уперся в ее декольте, прикрытое кружевной шемизеткой.
– Он спрятан в надежном месте.
– Значит, тайник? Я так и знал! Но где же он?
– Этот камень вам не принадлежит.
– Ошибаешься. Я заплатил за него кровью и считаю, что имею на него право. Тебе-то он зачем? Твой муж и без того богат.
– Разве твоя жена не богата? – она и сама не заметила, как оговорилась, сказав ему «ты». – Одно дело, когда себя продает женщина. Но то, что сделал ты…
– А! Ты ревнуешь? Значит, ты по-прежнему меня любишь!
– Нет, – она встала.
Поднялся и Соболинский.
– Продолжая беседовать с вами, я нарушаю всякие приличия, – сказала Александра. – Оставьте меня.
– Одно только слово, Александрин… – Серж посмотрел на нее умоляюще.
– Нет, – очень тихо, но твердо сказала она.
– Одно слово… Я должен знать, что у меня есть надежда…
Она не ответила. Все, что происходило, было похоже на дурной сон. И если ухаживания государя и внимание цесаревича как-то можно было перетерпеть, то появление в ее жизни прежнего любовника было Александре невыносимо. Если бы не было столь длительной разлуки, она бы осталась в том же положении, что и три года назад. Серж был причиной гибели Долли, ее сестры, и хотя Александра и не была к ней привязана так, как к Жюли, но этот поступок, кража Долли алмаза для Соболинского, и то, как он безжалостно ее после этого бросил, показало ей всю его низость. Тогда она его и в самом деле возненавидела.
Но со временем все плохое забывается, увы! Теперь она рассматривала роковые события того лета словно бы издалека. И самым ярким воспоминанием была ее первая любовь, а вовсе не смерть Долли. Она с упоением вспоминала, как с первого взгляда влюбилась в красавца Соболинского, как он потянулся к ней, как страсть охватила их обоих. Она теперь не помнила свои страдания от его непостоянства, зато прекрасно помнила его поцелуи и ласки. И как Александра ни корила себя, она наслаждалась своей теперешней властью над ним. Пусть теперь мучается он, пусть умоляет ее о свидании, ищет случайных встреч, томится подле нее в великосветских гостиных. И боится того, что в любой момент она может все это прекратить. Одно ее слово государю – и Соболинского сошлют в имение, подальше от столицы. Или на Уральские заводы, обладанием которыми он так гордится.
Но от того, что она так его мучила, ей самой было невыносимо больно. В какой-то момент Александре даже стало его жалко, а жалость – это опасное чувство. Она хотела уйти, но не могла, хотела сказать ему что-нибудь злое, жестокое, но вместо этого молчала и просто стояла рядом, слушая, как он умоляет о свидании.
– Могу я надеяться, Александрин?
Он словно почувствовал ее колебания. И хотя заветное слово так и не было ею сказано, Серж и без того все понял. У него есть надежда снова ее добиться. Это вопрос времени и обстоятельств, которые либо могут ему помешать, либо случай будет на его стороне, а Соболинский знал, что он везунчик, баловень судьбы, если это касается любовных дел. Надо только дождаться.
– Я очень устала, господа, – громко сказала графиня Ланина, обращаясь к гостям. – Придворная служба столь утомительна. Прошу меня простить, но я вас оставлю.
– Как, графиня?
– Вы нас уже покидаете?
– Так скоро?
В мужских голосах было откровенное сожаление. Все эти господа хотели видеть c’est un roturier, «самую красивую женщину при дворе», как недавно сказал о ней государь, большой знаток и ценитель женской красоты. За тем они и приехали на вечер к Элен, а вовсе не из-за прелестей самой графини Безобразовой.
Александра поспешила уйти, провожаемая любопытными взглядами. А на следующий день, справившись у прислуги, дома ли графиня Елена Алексеевна, прошла в ее комнату чтобы объясниться. Элен была занята: она писала, судя по всему, одной из своих многочисленных подруг. Но, увидев мачеху, графиня Безобразова тут же отложила недописанное письмо и даже неловко попыталась его спрятать. Александра с презрительной улыбкой следила за действиями своей падчерицы.
– Не утруждайте себя так, я не интересуюсь вашей перепиской, с кем бы она ни была, – сказала она.
– Как? Вы еще не уехали в Зимний? – притворно удивилась Элен.
– Я не могла уехать, не поговорив с вами.
– Вы говорите таким тоном, будто бы я в чем-то провинилась.
– А разве нет? Вы принимаете у себя господина Соболинского!
– И что с того? – неприятно улыбнулась Элен.
– Все в свете знают, что он отец вашего ребенка. Он был причиной тяжелой болезни и смерти вашего мужа. И вы его теперь принимаете! Вы прекрасно знаете, что Алексей Николаевич, будь он здесь, не одобрил бы этого.
– Вы боитесь дать пищу для сплетен?
– Именно так.
– Вы?! – презрительно сказала Элен. – Которая откровенно соблазняет государя своими вызывающими туалетами? Вы полагаете, будь здесь мой отец, он бы это одобрил?
– Скажите прямо, чего вы добиваетесь?
– Я хочу, чтобы мой отец увидел, на ком он женат. Чтобы открылись его глаза.
– И для этого вы принимаете господина Соболинского?
– В свете, увы, не знают, что он был и вашим любовником. Что он дрался из-за вас на дуэли с моим отцом. Что вы запятнали свою честь этими отношениями, – презрительно сказала Элен. – Что вы падшая женщина.
– Откуда же вы это знаете? – вспыхнула Александра. – Господин Соболинский с вами так откровенен? Да как же вы можете быть с ним в столь близких отношениях после того, как он разрушил ваш брак и бросил вас вскоре после этого! Беременную, обманутую, с запятнанной репутацией! И вы его после этого принимаете!
– Вы не имеете права приказывать мне, что мне делать. И кого мне принимать.
– Только не в этом доме.
– Я хочу остаться здесь!
– Вы здесь не останетесь, – спокойно сказала она.
– Посмотрим, – неприятно улыбнулась Элен.
– Что вам еще рассказал господин Соболинский?
– Это вас не касается.
– Мы продолжим этот разговор, когда вернется Алексей Николаевич. Вы правы. Я не могу вам приказать уехать отсюда. Но узнав о вашем поведении, в высшей степени неприличном, это сделает ваш отец. Посмотрим, чей будет верх.