— А вот и поднос с остатками еды, — сказал, указав в угол, где стояла пара ящиков, «стол» и «стул».
— Я велел ничего здесь не трогать, — пояснил Воронов.
— Фляжка, — взглядом указал Сивко.
— Да, фляжка, — кивнул он.
Подошел к ящику, осторожно взял в руки фляжку, открыл, понюхал. Фляжка была стальная, плоская, очень удобная, что называется походная. В нее помещалось грамм двести пятьдесят жидкости. Или, как говорят в народе, «чекушка».
— Виски, — сказал он и протянул фляжку Сивко. Тот тоже понюхал и кивнул.
— Насчет виски тоже вы распорядились? — спросил он у Воронова. Тот кивнул:
— Ноябрь месяц, ночи холодные. Я забочусь о своих людях.
«Как трогательно!»
— Если и подсыпали снотворное, то в виски, — размеренно сказал Федор Иванович. И весомо добавил: — Предположительно. Надо дождаться результатов экспертизы.
Он усмехнулся и подошел к краю, к самым зубцам. Зубчатая ограда заканчивалась чуть ниже его груди, а он был высокого роста. Таранов примерно такой же. А вот Сивко пониже. Воронов? Тоже высок. Перевесился через каменную ограду и посмотрел вниз.
— Тело уже убрали, — тихо сказал Дмитрий Александрович.
— Куда? — так же тихо спросил он.
— В ледник. Помещение, где стоят холодильные установки. Не могли же мы оставить его там, внизу.
— Какие повреждения? — деловито спросил Сивко. — Я имею в виду потерпевшего.
— Разбил череп о каменные плиты, — мрачно сказал хозяин замка.
— Его могли ударить по голове перед тем, как столкнуть, — предположил он. И заметил, как пристально смотрит на него Сивко. Словно узнает. Они с Федором Ивановичем говорят на одном языке.
— Нужна экспертиза, — весомо сказал тот, словно камень бросил.
— Я думаю, что была драка. — Он посмотрел на Воронова.
— Почему?
— Мы слышали крик. Похоже, со смотровой площадки.
— А может, он кричал при падении? — предположил Сивко.
— Судя по звуку… Нет, не похоже. Драка была! Гляньте, доска! Валяется отдельно! И пятно на ней!
Он подошел, нагнулся над доской. И в самом деле, бурое пятно. Похоже на засохшую кровь. Ему даже показалось, что к доске прилипла пара-тройка черных волос. Спросил у Воронова:
— Откуда здесь доски?
— Строители оставили, — пожал плечами тот. — Доски, цемент, кирпичи. Обычное дело.
— Обычным делом его и звезданули, — прокомментировал Сивко. — С Ваней не так-то просто было справиться. Удара он не ожидал, потому и растерялся. Ну и чувствительно было. Болезненно. Поплыл. Его и кинули через ограду.
— Мужчина? — тихо спросил он.
— Могла и женщина. Высокая, сильная. Они, видимо, стояли близко. У самой ограды…
— Звездами любовались?
— И это может быть. Но думаю, что звезды их не интересовали. Разговор, видать, был серьезный.
Он вспомнил лицо Эстер Жановны. Чувство глубокого удовлетворения. Зигмунд слабак, находится под каблуком у жены. Невысокий, щуплый. Хотя и он мог. Все могли. Елизавет Петровна тоже мужик в юбке. Решительности ей не занимать. Силы? А много ли нужно силы ударить доской по голове? А потом подтолкнуть человека, пребывающего в состоянии болевого шока и опершегося об ограду, не доходящую ему до груди? Всего лишь подтолкнуть…
— Здесь все понятно, — вздохнул Сивко.
— Ну и кто? — спросил Воронов, глядя на Федора Ивановича.
— Да все могли, — задумчиво сказал тот.
— То-то и оно… Мы-то думали, что Бейлис убил Таранов.
— Мы?
— Мы с Михаилом это обсуждали.
— А… Но почему вы думаете, что убил один и тот же человек? Таранова и Люську? Мотивы могли быть разные. И люди разные.
«Люську! Вот он и проговорился!»
— Все могло быть. Ну и что, Федя, делать будем?
— Ты хозяин, ты и решай, — усмехнулся Сивко.
— А при чем тут хозяин замка? — уставился на него Воронов.
— Хозяин положения. Хочешь — снимай осаду. Звони в милицию, приедут опера. Не хочешь — не звони.
— А что же тогда делать?
«Неужели Воронов растерялся? Не ожидал, что убьют Таранова? А чего он тогда ожидал?»
— Раскручивай! — рубанул воздух Сивко. — Сам же вчера сказал: убийца к вечеру будет найден. Вот и ищи. Хочешь сам, а хочешь, с помощником.
«Темнит Федор Иванович. Какую игру он ведет? И нервничает. Бери, Миша, паузу». И вдруг подумал: а если… Если позвонить? Отсюда можно поймать сигнал мобильной сети и вызвать милицию. Но одному не справиться. Надо нейтрализовать хозяина замка. Вдвоем они бы с Сивко скрутили Воронова, момент подходящий, а если Федор Иванович и есть убийца? И пойдет ли на такое? Посмотрел на Сивко: виду не показывает, что хочет напасть на Воронова, что ищет союзника. Нет, не пойдет. Так и самому можно доской по голове получить, да и телефона при нем нет. Не пойдет.
— Кофе хочется, — сказал он Воронову. — Надо бы проснуться.
— А у тебя, я вижу, была бурная ночь, — усмехнулся тот.
— Почему у меня? Все не спали.
— Я спал, — сказал Сивко.
— Да бросьте! Я толкнулся и к вам, и к Таранову. За пять минут до того, как услышал крик. Его в спальне не было понятно почему. А вас?
— Я спал, — упрямо повторил Сивко. Воронов глянул на того в упор и усмехнулся. Нехорошая усмешка, это называется взять на прицел.
Вниз спускались в обратном порядке. Федор Иванович шел первым, Воронов последним. В кабинете аппетитно пахло кофе, на столе стояли чашки, вазочка с печеньем, сахарница и молочник. Ранний завтрак. Картина мирная, но в одном из кресел сидел парень из охраны, в камуфляже. И тоже пил кофе.
— Ты еще здесь? — хмуро спросил Воронов.
— Так вы ж меня не отпускали!
— Можешь идти. Похоже, тебе и в самом деле подсыпали снотворного. В виски. Виски пил?
— Хлебнул глоток, — смущенно сказал парень, поднимаем — Холодно ж было!
— Иди.
— Слушаюсь!
Когда он ушел, Воронов спросил у экономки:
— Эстер Жановна, поднос на башню относили вы?
— Я.
— И спиртное?
— Да. Как вы и велели.
— Никто не входил на кухню без вас?
— Нет, никого не было.
— Вы уверены?
— Нет, никого. Вы хотите сказать, что я… — Эстер Жановна еще больше выпрямилась.
— Но кто-то же подсыпал в виски снотворное?
— Может, когда поднялся на башню?