Book.

- Значит, это был он. Человек, который ее убил. Они договорились о встрече. Роза, вы про­сто умница! Этот ночной звонок... Это очень важно!

- Потом мы разошлись.

- Но через полчаса встретились.

- Да, - кивнула Роза. — Или минут через со­рок. Встретились, постояли у окна. Никаких звезд не было. И луны не было. Холодно было, темно. Кажется, шел дождь. От окна дуло. Мы прогово­рили около часа. Где-то в половине второго ра­зошлись.

- Когда вы встретились через полчаса, Маша где была?

- Ой... Кажется, я видела ее в коридоре! Да, она сидела за столом.

- А когда же она спускалась вниз, чтобы от­переть дверь?

- Должно быть, когда мы с Лешей разошлись на время по палатам.

- А когда вы второй раз расходились, Маша где была?

- Вроде бы, за столом ее не было. Или была? Мы ведь тихонечко прокрались. Настольная лам­па горела. Потом раздался какой-то неприятный звук. Будто ветер налетел и что-то сорвал с кры­ши. Что-то покатилось. Потом шаги, и мы с Ле­шей поспешили по своим палатам. Не хватало еще сплетен!

- А крик? Вы слышали крик?

- Нет, - покачала головой Роза. - Я сразу же крепко уснула. Было уже два часа ночи. Старуш­ка у нас в палате не спала. Но она время всегда путает. Да и кто будет ночью смотреть на часы? Во-первых, темно, а во-вторых, в больнице это никому не нужно. Ой! Снова читатели! Я сей­час.

Роза взлетела и понеслась к своему столу. Он задумался. Маша показывала кому-то рисунки. Раньше он думал, что Герману. Теперь выходит, что Павлу Павнову. И еще разговор шел о какой-то вещи. Что за вещь? На этот вопрос может от­ветить только Павел. Пора браться за него.

Он встал и собрал журналы. Прочитанное не произвело на него впечатления. Выдумки никчем­ных фантазеров, не более. Вот они с Машей, прожив несколько лет в любви и согласии, иногда друг в друге просто растворялись. И могли поду­мать об одном и том же, а потом хором высказать эту мысль вслух. Это факт. Мог он почувствовать в ту ночь, что там, в больнице, происходит? И уви­деть вещий сон? Ведь он так любил Машу! Ссо­ры последних нескольких месяцев не в счет. Это болезнь виновата, не он. И все бы у них со време­нем наладилось.

Странно, но теперь он в это верил. Когда не стало Маши, неизвестно откуда появилось вдруг вера в их счастливое будущее. Если бы она оста­лась жива...

Принимая журналы, Роза посмотрела с надеж­дой:

- Это все?

- Да. Я ухожу, - кивнул он.

Не хотела она вспоминать о больничном ро­мане. Быть может, потому, что тот парень много для нее значил. Как-то сложатся ее отношения с мужем? Соберет Роза вещи, да и укатит в Моск­ву, к своему Леше. Вон она какая легкая, живая!

- А можно сделать так, чтобы меня не вызыва­ли в прокуратуру? - шепотом спросила девушка.

- Нельзя, - также шепотом ответил он. - Ваши показания очень важны для следствия. Но есть вариант: если Леша расскажет то же самое, в под­робностях, вас вызывать не будут. Только в слу­чае крайней необходимости. И вот еще что: возьмите торт. - Он протянул девушке коробку.

- Ой, что вы! Что вы! — смутилась Роза. - Не надо!

- Возьмите. Чаю в обед попьете. Вы мне очень помогли.

- Спасибо вам огромное, - кивнула она и по­ставила коробку на стол. - Это девочкам.

- Всего доброго,

На улицу вышел, улыбаясь. Не зря съездил! Ночной звонок - это уже кое-что. Хорошо сде­ланная работа пробуждает аппетит. Поскольку давно перевалило за полдень, Завьялов решил пе­рекусить в кафе на центральной площади.

Кафе называлось «Мечта», так же назывались и фирменные пирожные, которые выпекались в бывшей при нем кондитерской. Надо сказать, что тортами своими N славился, киоски, где торгова­ли кондитерскими изделиями, разбросаны были по всему городу. Безе с орехами, медовый, биск­витный со свежими фруктами, - все это щедро украшено взбитыми сливками и жирным кремом. Приезжие просто объедались свежайшей выпеч­кой и не уставали ее нахваливать. Да и местные не отставали. Сладкая жизнь N больно била по карману, но запах! Умопомрачительный запах, плыл по центральной улице! Казалось, вместо облаков над городом нависли горы белоснежно­го безе, а вечерами небо заливает расплавленная розовая карамель. Кто ж устоит? На фигурах го­родских красавиц злоупотребление пирожными не сказывалось. Девушки N были на удивление стройны.

Вот и сегодня, сидя за чашкой чая и наслаж­даясь воздушной «мечтой», он отметил высокую девушку с отличной фигурой, которая подошла к стойке бара. Три пирожных и чашка кофе. Не бо­ится располнеть! Только когда она повернулась лицом к нему, узнал Веронику, дочку мэра. Она же либо не узнала его, либо не захотела узнавать. Поспешно отвернулась и прошла за дальний сто­лик, к окну. Девушка была модно одета и ярко накрашена. Без шапки, несмотря на холодную погоду, волосы взбиты, обильно покрыты лаком, в ушах огромные кольца. Красная кожаная курт­ка, отороченная мехом, подчеркивала фигуру, но лицо было слишком уж бледным, усталым. Вид нездоровый. Много курит?

Словно в ответ на его слова, усевшись за стол, девушка первым делом достала из сумочки пач­ку сигарет и, прикурив, жадно затянулась. Кроме нее в кафе никто не курил, но замечание сделать не посмели. Дочь мэра. Пожалуется отцу - кафе прикроют. Появился бармен, поставил перед де­вушкой пепельницу. Видимо, Вероника была здесь частой посетительницей, и ее привычки знали.

Исподтишка он разглядывал девушку. Впро­чем, на нее все смотрели. И посетители, и бар­мен, и женщины, убирающие со столов грязную посуду. Она же, давно привыкшая к повышенно­му вниманию окружающих, по сторонам не смот­рела, курила, уставившись в окно. Потом доста­ла мобильный телефон, нетерпеливо стала наби­рать номер. Завьялов сообразил: ждет кого-то. А кого она может ждать, как не...

Увидев в окно, как подъехала машина Герма­на, Александр непроизвольно поднялся. Уйти?

Уже второй раз он может стать невольным свиде­телем выяснения их отношений. Подумал, что они будут ссориться: когда Вероника заметила маши­ну Германа, лицо у нее стало злое.

Герман шел к кафе, столкнуться с ним в две­рях не хотелось. Еще подумает, что Сашка Завья­лов за ним следит. И вместо того, чтобы уйти, Александр пересел в угол, туда, где было потем­нее. Авось не заметит.

Герман сразу же направился к столику Веро­ники. По залу словно волна прошла. Одна звез­да - это событие, а уж когда две... Да еще вмес­те! У женщин, толпившихся в дверях подсобки, рты раскрылись, они даже шушукаться переста­ли, а бармен весь подался вперед, вытянув шею.

Герман шагал, ни на кого не обращая вни­мания. Кто-то поздоровался, он небрежно кив­нул в ответ, не отрывая взгляда от Вероники. Та сидела, кривя ярко накрашенный рот в злой улыбке.

- Ну, здравствуй, любимый, - прочитал Алек­сандр по губам девушки. - Не звонишь, не появ­ляешься. В чем дело? Мне что, бегать за тобой по всему городу?