За дверью стояла дама лет сорока в шортах и майке в обтяжку и близоруко щурилась.
— Оля, у тебя свет есть?
— Свет? Сейчас посмотрю. — Хозяйка щелкнула выключателем. — Да, есть.
— Опять предохранитель вылетел! — раздраженно сказала женщина. — Ума не приложу, что такое? Ни у кого не выбивает, а у меня выбивает!
— Может, перенапряжение в сети?
— Да я включила-то всего ничего. Компьютер, телевизор, электрический чайник…
— Вы живете на этой лестничной клетке? — вмешался в разговор Собакин.
— Естественно! — с иронией ответила дама в шортах. — И предохранитель вылетает отчего-то только у меня! Едва включила компьютер — и свет вырубился! Электрика надо вызывать!
— Давайте я посмотрю, — вызвался Собакин.
— Думаете, я не могу открыть дверцу, за которой находится распределительный щит, и щелкнуть рычажком? Да я сто раз это делала! Но почему именно у меня!
— Вы давно здесь живете?
— Всю жизнь!
— Может быть, соседи при ремонте начудили? -предположил Собакин. — Перемудрили с проводкой. Вот у вас и вылетают пробки.
— Может быть.
— Скажите, а Марину Юрьевну, которая раньше жила в этой квартире, вы знали?
— Естественно! — все с той же иронией ответила дама.
— А когда вы в последний раз ее видели?
— В начале января.
— Вы уверены? То есть вы уверены в том, что видели ее после Нового года, а не до?
— И до Нового года, и в Новый год, и после.
— Поясните, пожалуйста, — попросил Собакин.
— Пожалуйста! Новый год они встречали здесь, в этой квартире. Я, естественно, зашла их поздравить.
— Кого это «их»? — удивился Собакин.
— Марину и ее любовника. Мишу, кажется.
Собакин чуть не подпрыгнул. Так они с Конановым были любовниками! А это многое объясняет! И то, что Галина к маме решила уехать, а обручальное кольцо оставила дома.
— А почему такой богатый человек, как Михаил, решил встречать Новый год на съемной квартире? Ведь он был крупным бизнесменом, насколько я знаю. Имел загородный дом. Почему же они были здесь?
— Они называли это прощанием с прошлым. Кажется, должны были куда-то уехать в начале января. В турпоездку. И потом: загородный особняк еще не достроен. Так она сказала. Мы не были с Мариной близкими подругами, поэтому подробностей, извините, не знаю. Я иногда заходила, чтобы узнать, есть ли у нее свет. Дверца и замок тяжелые. А у меня длинные ногти. Да еще соседи слева скобу проволокой заматывают. Чтобы затруднить мне доступ. Точно: они нахимичили! Придется жаловаться в ЖЭК. Прежде чем лезть за распределительный щит, я обычно звоню в дверь к соседям.
— Хорошо. Вернемся к Новому году. Когда вы ее видели в последний раз?
— Четвертого января.
— Четвертого января! Вы уверены?!
— На сто процентов! Потому что четвертого у меня день рождения. И как назло вылетели пробки! А у меня гости. Я вышла к щиту — и тут увидела ее. Она выходила из квартиры с вещами.
— Выходила с вещами! — еще больше заволновался Собакин. — Четвертого января!
— Да. Именно так. Я занялась щитом, а она сумками. Я сказала «привет», а она только кивнула. И принялась дверь запирать. А я вернулась к щиту. Потом спохватилась. Она стояла у лифта, а я крикнула ей в спину: «Марина, у меня сегодня день рождения! Не зайдешь?» В это время двери лифта открылись, она, не оборачиваясь, махнула рукой. Некогда, мол. И уехала. Я не обиделась. У человека дела, турпоездка. Не до меня.
— Вы уверены, что это была она?
— За кого вы меня принимаете? — обиделась дама. — Зрение у меня, конечно, не очень, но ее одежду я узнаю из тысячи! И прическу. Она женщина со вкусом. Это была она. Марина.
— Большое спасибо.
Все это время нынешняя жиличка, Оля, внимательно прислушивалась к разговору. А под конец сказала:
— Здесь остались ее вещи, так я их не трогала.
— Вещи? А ну-ка, покажите.
— Так мне можно идти? — спросила дама в шортах.
— Конечно! Со щитом справитесь?
— А то!
Входная дверь закрылась, а Собакин пошел смотреть вещи Марины Юрьевны. Ничего примечательного он не нашел. Оставили то, что посчитали ненужным. Одежду, посуду, демисезонную и летнюю обувь. Все это можно купить. Ни документов, ни драгоценностей не было. Самое ценное она унесла. Это совпадает с версией следствия. Они с Михаилом Конановым были любовниками. Марина Юрьевна, юрист фирмы, была в курсе всех дел. Галина решила уехать к маме, а они собирались в турпоездку. Он поехал провожать жену на вокзал, но из-за пробок Конановы опоздали к поезду. Михаил привез жену обратно — и тут… Тут Кошкин, который его ждал, вынужден был расправиться с обоими. Марина Юрьевна, естественно, подумала, что шефа убрали конкуренты. Последнее время Конанов ввозил в страну сомнительный препарат, содержащий наркотики.
Она узнала об убийстве из вечерних «Новостей» или еще как-то. Может, ездила к нему домой, поскольку мобильный телефон не отвечал. Но узнала. И в панике решила сбежать. По ее логике следующей должна была быть она. Четвертого соседка застала ее выносящей из квартиры сумки. Марина Юрьевна очень торопилась. Взяла документы, драгоценности и в чем ходить. И исчезла. Куда? Кто знает! Женщина больше не объявлялась. Возможно, у нее были сбережения, и она решила спрятаться. Отсиживается где-нибудь. А возможно, ее нашли. Те, кто хотел прибрать к рукам фирму Конанова. Нашли и…
Собакин не удивится, если среди неопознанных трупов в городских моргах обнаружится тело юриста фирмы Конанова. Или не городских. Мало, ли куда она могла податься. В общем, дело темное, потому что здесь замешаны наркотики. А Кошкин врет. Последний штрих — визит к квартирной хозяйке. Собакин распрощался с жиличкой и пошел к Елене Викторовне.
Она жила в двух шагах. Собакина встретила агрессивно.
— А что я такого делаю? Людям помогаю! Беру как все!
— Но налоги не платите.
— Как же! Разжилась! Вам только дай! Набегаешься! Больше отдашь, чем заработаешь!
— Я к налоговой полиции не имею никакого отношения.
— Полиции! — взвизгнула Елена Викторовна.
— Меня интересует ваша предыдущая жиличка.
— Марина? Хорошая женщина.
— Расскажите о ней, — попросил Собакин. -Сколько она у вас жила?
— Года три.
— И скрылась так внезапно.
— Признаюсь, это меня удивило. — Елена Викторовна немного успокоилась и даже предложила: -Хотите чаю?
— Чаю? В такую жару?
— Ну кофе.