— А как сейчас?
— Ну, в Лондоне я еще не был. Но язык знаю неплохо. Читаю и перевожу без словаря. Мне необходимы некоторые документы в подлиннике, -пояснил Андрей. — Я выписываю журналы на английском. И на французском. Но здесь мне уже требуется словарь. Последнее время интересуюсь китайским. Что же касается разговорной речи, с этим хуже. Практики маловато.
— Что же было после того, как ты провалился на экзаменах в институт?
— Что? Ах, да. Провалился! — Он рассмеялся. -Баллов не добрал. Что было? Да как обычно. В армию забрали.
Он неожиданно замолчал. Я сделала в уме подсчеты. Мы ровесники. Я знаю, что тогда была война в Афганистане, и лучших забирали туда. Один из моих одноклассников погиб, другой вернулся калекой. Я бросила на него внимательный взгляд. Неужели?
— Давай не будем об этом, — поймав мой взгляд, тихо сказал Андрей.
— Хорошо. А что было, когда ты вернулся из армии?
— Да, слава Богу, вернулся. И поумнел. От прежнего юноши, идеалиста, который верил в добро и справедливость, ничего не осталось. Когда вокруг гибнут люди, это отрезвляет. Понимаешь, что человеческая жизнь ничего не стоит. И все твои терзания тоже не стоят ломаного гроша. Одна пуля — и решен извечный вопрос: быть или не быть? Сносить ли горечи судьбы или перемениться? Я переменился. Решил звезд с неба не хватать, поступил в институт на исторический факультет. Зарылся в книги. Окончил вуз, аспирантуру, засел за кандидатскую.
— Потом началась перестройка, и все это стало никому не нужно, — улыбнулась я.
— Как ты угадала?
— Я тоже через это прошла. Через поиски работы. Ну и как же ты выжил?
— О! Чего я только ни делал! Даже пробовал заняться бизнесом. Но мне это не дано. Прогорел, -весело сказал он. Переменив с десяток профессий, осел в охране на частной фирме. Я даже был вышибалой в ночном клубе, — рассмеялся он.
— Ты? Вышибалой? — Я посмотрела на него и тоже расхохоталась. Конечно, он высокий, сильный мужчина, занимается спортом, знает, что такое война, но у него же лицо типичного интеллигента! А взгляд? Не могу поверить, что Андрей мог вышвыривать из бара подвыпивших клиентов! Только не он!
— Всякое бывало, — вдруг серьезно сказал Андрей. — Лет пять назад погибли в автокатастрофе мои родители. Я единственный сын. Мама болела, отец время от времени сидел без работы. Мне приходилось искать, где больше платили. А когда они умерли, необходимость в такой работе отпала. Мне ведь немного надо.
— А личная жизнь? — тихо спросила я.
— Галя, я неудачник. Была у меня девушка. Еще когда я бизнесом занимался. Жили вместе. Красивая. Но после того как я прогорел, она ушла.
— Плохая была девушка.
— Нормальная. Это со мной что-то не в порядке. Сам удивляюсь. Вроде бы неглупый человек, образованный, английский знаю, а денег заработать не могу. Такое ощущение, что это не мое время. Душою я в далеком прошлом. Мне бы в архивах копаться, философствовать. Лежать на диване, глядя в потолок и размышляя о судьбах родины. А кому это нынче нужно? Смешно! Я и сам понимаю, что смешно.
— Значит, ты устроился в школу.
— Да. И, знаешь, счастлив. Я обрел гармонию. У меня немного денег, зато много свободного времени. Вот видишь, как все просто?
— Да. Просто, — машинально откликнулась я.
— А ты? Ты мне ничего не расскажешь?
— Не сейчас.
Я собиралась с силами долго. Больше месяца. Понимая, что подхожу вплотную к критической черте. Надо ему объяснить, почему я не работаю, но в деньгах не нуждаюсь. Деньги! Что-то мне не нравилось в этих деньгах, поэтому я и жалась. Жили мы скромно, я вспомнила о том, как вела хозяйство в режиме жесткой экономии, Андрей на меня не нарадовался. Но я должна была как-то объяснить, почему из дома редко выхожу, почему мне никто не звонит.
В конце концов я решилась потратить достаточно крупную сумму на то, чтобы изменить внешность. Волосы мои отросли, я пошла в ближайшую парикмахерскую и перекрасилась в блондинку. На фотографии в паспорте она была блондинкой, и если не вдаваться в подробности, показывать документ издалека, то… Примерно так я рассуждала, когда меняла цвет волос и прическу. Выщипывала в ниточку брови. И расставалась с замечательными ногтями. Андрей, увидев меня, грустно спросил:
— Зачем?
— Надо экономить средства, — отговорилась я. Салон, где я раньше делала стрижку, слишком дорогой.
— Я дал бы тебе денег.
— Зачем?
На следующий день я купила солнцезащитные очки, похожие на глаза стрекозы. С огромными круглыми стеклами. Последний писк моды. Солнышко уже начало припекать, дело шло к весне, и я могла носить эти замечательные очки, не опасаясь косых взглядом. Вид у меня в них был — как у марсианки. С новой прической и в этих очках я была неузнаваема. Андрей никак не прокомментировал мой вид, когда мы отправились на прогулку в воскресный день.
Да, мне удалось продержаться больше месяца. Но к двадцать третьему февраля что-то во мне надорвалось. Я скучала по Женьке, сил нет! И Андрей чувствовал: что-то не так.
— Я же вижу, как ты маешься, — сказал тихо, когда я лежала на его плече. Горел ночник, за окном было темно. Мы собирались спать, но мне стало вдруг так тоскливо!
— Все нормально, — попыталась отговориться я.
— Галя, расскажи мне все. Думаешь, я не замечаю, что ты все время прячешься? Эти очки, новая прическа… Ты постоянно оглядываешься. Словно боишься, что тебя вдруг узнают. А когда к нам приближается милиционер, ты вся поджимаешься. Я же чувствую. Что ты натворила?
— Я… я…
И тут сердце мое не выдержало. Плотину прорвало, из меня неудержимым потоком полилась вода. Я рыдала, он отпаивал меня минералкой, я опять рыдала. Потом икала. Когда успокоилась, сил у меня почти не осталось.
Говорила я медленно и тихо. А когда рассказала все, откинулась на подушку без сил. И стала ждать приговора.
Он молчал долго. Я подумала было, что это конец. Честный человек не может связать свою жизнь с преступницей. Глаза мои были закрыты. Наконец я услышала:.
— Ну, с паспортом я тебе помогу. У меня есть друзья. Однополчане. Некоторые сделали карьеру в органах. Я постараюсь достать тебе документ и подходящую биографию.
Я открыла глаза и уставилась на него в упор:
— Ты что — не понял? Я только что рассказала, как убила собственного мужа! Я его заказала!
— Если ты хочешь удивить меня смертью, то напрасно. Я же тебе рассказывал свою биографию. -Он усмехнулся. — То, что люди умирают — так естественно.
— Но я его убила! Убила!
— Перестань кричать, — поморщился он. — Соседи услышат, стены тонкие. Мне тоже приходилось это делать. Мы с тобой не случайно сошлись. В нас так много общего.