Видите ли, хитрость депрессии в том, что в ней сочетается казалось бы совершенно несочетаемое. Например – я ни в чем не виноват и в тоже время все это только моя вина. Или если бы исламские фундаменталисты использовали нервнопаралитический газ в лондонском метро и погибло бы все население Лондона, тогда как они-то лишь хотели добраться до меня. Как будто если я еще могу шутить по поводу своей депрессии, это значит, что я не в депрессии. Чепуха, чепуха. Она хитрее вас и даже хитрее меня.
Стюарт: Софи сказала мне, что она считает, что нельзя есть животных.
Я рассказал ей об органических принципах, об Ассоциации по Отходам, о щадящем фермерстве, органических кормах, об условиях содержания скота, и так далее. Я рассказал ей обо всем, что запрещено, от гормонов роста до связывания животных, от генетически измененных продуктов до планчатого бетонного пола. Может я рассказал о чем-то еще.
Софи сказала, что все равно нельзя есть животных.
«Хорошо, а из чего тогда сделаны твои туфли?»
Она разглядывала их некоторое время, потом посмотрела на меня и сказала, очень по-взрослому: «Я же не намереваюсь есть туфли».
Откуда она это выкопала? «Я не намереваюсь…» Это вдруг прозвучало как речь премьер-министра.
Она стояла и ждала ответа. Я не смог ничего придумать. Я лишь вспомнил фильм, в котором Чарли Чаплин ест свои туфли. Но это тоже не ответ.
Оливер: Каждое утро Джиллиан делает пометки в газете. У нее есть ручка с красными чернилами и она помечает звездочкой те статьи, которые по ее мнению могут меня заинтересовать или позабавить. Ну и комедия. Должно сработать как хлопья к завтраку. Да еще и пища для ума.
Но новости меня не радуют. Очерки тоже. Я замечаю, что даже перестал понимать, что значит «новости». Начать с того, что это абсурдное множественное число. Каким будет единственное? Новость? То есть следовало бы говорить новость, а не новости. Новое как то, что противопоставлено старому. Да, как видите дух педантичности еще немного теплится в Оливере.
Второе возражение. Новое как то, что противопоставлено старому. Но разве оно когда-нибудь было противопоставлено? В новостях всегда рассказывают истории, старые как мир. Жестокость, жадность, ненависть, эгоизм – властители души человеческой гарцуют на манеже большого экрана и им рукоплещет зависть: вот вечерние новости, утренние новости, завтрашние новости, и так всегда. Газеты пресытились лицемерием – неплохо сказано, приятель.
Так что я теперь читаю то, что не представляет для меня интереса. Вот к примеру – будни лошадиного братства. Надкопытная щетка и путовая кость. Кто набрал несколько лишних фунтов (это я, это я). Кто обогащается за счет грязных игр (pas moi! pas moi! [91] ).
А вот глубокая мудрость царства шор и биноклей: хорошо известно, что тому, у кого есть необъезженная двухлетка никогда не придет даже мысль о самоубийстве.
Разве это не прекрасно?
Единственный нерешенный вопрос – кто купит мне необъезженную двухлетку?
Доктор Робб: Вы слушаете. Вы очевидец. Вы оцениваете.
Иногда просто заставить их разговориться уже помогает. Но для этого нужна смелость – рассказать о том, что ты чувствуешь. Часто куда больше смелости, чем у них есть. В депрессии много таких порочных кругов. Как доктор вы ловите себя на том, что рекомендуете физические упражнения тому, кто постоянно чувствует себя изнуренным. Или распространяетесь о пользе солнечного света перед тем, кто чувствует себя в безопасности лишь когда лежит в постели в темной комнате с задернутыми шторами.
По крайней мере Оливер не пьет. Это поднимает настроение на какое-то время, а потом впадаешь в депрессию на длительный срок. Еще один порочный круг. А вот еще. Иногда – не часто, и не в случае с Оливером – ты слушаешь кого-то и думаешь, что объективно говоря тут есть из-за чего впасть в депрессию. Будь ты на их месте, у тебя бы тоже была депрессия. Но твоя задача попытаться убедить человека в том, что у него нет и не может быть оснований для депрессии.
Недавно вышла статья, в которой говорилось о том, что люди, которые контролируют свою профессиональную жизнь, отличаются лучшим здоровьем чем те, кто не контролирует. Фактически, неумение контролировать собственную жизнь интерпретировалось как более серьезный негативный показатель, чем пристрастие к алкоголю, курение и другие упоминающиеся в таких случаях факторы. Газеты много шумели по этому поводу, но мне кажется, что к подобным заключениям может прийти любой, у кого хватает здравого смысла. Люди, которые контролируют свою профессиональную жизнь, скорее всего принадлежат к более высокой ступени общества. Возможно они лучше образованы, больше заботятся о своем здоровье и так далее. Люди, которые не контролируют свою жизнь, с большей вероятностью относятся к низам общества. Менее образованы, меньше зарабатывают, большая вероятность того, что у них работа с высокой степенью риска и так далее.
Что для меня, практикующего врача с двадцатилетним стажем, очевидно, так это то, что в условиях свободного рынка отношение к здоровью такое же, как и отношение к бизнесу. И речь не идет о лечении на коммерческой основе. Я говорю только о здоровье. Свободный рынок делает богатых богаче, а бедных беднее и стремится к монополии. Это всем известно. Тоже самое со здоровьем. Здоровые становятся более здоровыми, больные – более больными. Снова порочный круг.
Простите, мой партер по бизнесу сказал бы, что я опять разглагольствую на любимую тему. Но если бы вы видели то, что я вижу каждый день. Иногда мне кажется, что по крайней мере чума была куда демократичней в своих последствиях. Хотя это конечно не так – потому что у богатых всегда было больше возможностей запереться в своих домах или больше возможностей чтобы уехать. Болезнь всегда косила бедных.
Оливер: Помните, я был un peu [92] категоричен на счет обоев? Боялся узнать, что скажут руны, боялся, что меня охватит паника, стоит мне увидеть повторяющийся узор мадлен [93] , если вы следите за моей piste [94] . Забавно, но когда мы переехали, то не обнаружили никаких обоев. Предыдущие жильцы все закрасили. Кто бы мог предположить, что для того чтобы залечить сердечные раны – сравнение вполне уместно – достаточно пары галлонов идеально-белой виниловой эмульсии без блеска.
Но не так быстро. Раз у меня был неудачный день, как мы предпочитаем это называть – ведь называя день неудачным мы сваливаем всю вину на обстоятельства, а не клеймим позором того, кто мучался – один из тех дней, когда пригвозженный к кушетке пленник собственного сознания может развлечься лишь широкоформатным изображением стены. Сначала я принял это за галлюцинацию, возможно вызванную гурманским пристрастием к дотепину. Точный диагноз, сверенный с вызванным специалистом – самой Мадам – которая подтвердила, что похожие на галлюцинацию буквы Оп Арт у меня перед глазами были ничем иным как результатом того, что – О, банальный, хотя и неумолимый процесс – старые обои проступают сквозь краску.