— Вы не можете сравнивать участие в войне, когда нужно защищать наши идеалы или нашу страну, с убийством детей! — Балантайн был готов вспылить и выйти из себя.
Шарлотта видела, как напряглись его скулы. Лицо генерала было мужественнее, чем у Кэмпбелла, сухощавее, с более четкими чертами. Однако мягкая линия сжатых губ выдавала его ранимость. Шарлотте хотелось возразить Кэмпбеллу, противопоставив его ловкому цинизму свою внутреннюю железную уверенность. Она его не боялась, потому что чувствовала всем сердцем, что жить без оптимизма, то есть без беспричинной надежды скорее в душе, нежели в голове, — это роковая ошибка, смерти подобная.
— Что сделано, того не вернуть, Балантайн, — вздохнул Гарсон. — Ради бога, давайте спасем то, что осталось. Я уже поговорил с некоторыми людьми насчет того, чтобы убрали полицию. Пора похвалить их за хорошую работу и отправить подальше. Так же, как и у Карлтона, у вас есть влиятельные друзья. Подумайте, что бы вы могли сделать. Я уверен, Карлтон тоже что-нибудь предпримет. Бедняга, он уже нашел змею в собственном доме. Впрочем, он был единственный, кто об этом не знал. Ефимия, цветущая молодая женщина, выходит замуж за полнеющего старого козла… Не знаю, чего он еще ожидал! Кроме того, очень жаль, что эта новость должна стать всеобщим достоянием. Этого бы не случилось, если бы полиция занималась своим делом.
Генерал побледнел.
— Эта новость не просочится в общество, если вы этого не захотите. Нужно вести себя как подобает джентльмену. Вы — не джентльмен. — Он привстал в кресле, словно намеревался расправиться с ним физически.
Однако Кэмпбелл не испугался. Происходящее его скорее веселило.
— Конечно, нет. У каждого из нас есть свои тайны. Я еще не встречал человека, которому абсолютно нечего стыдиться. Конечно, большинство из нас хотели бы сохранить свои секреты. Сядьте, Балантайн. Вы выглядите смешно. Просто подумайте, о чем я говорю. — Гарсон в первый раз взглянул в сторону Шарлотты. Она тут же опустила глаза, однако успела увидеть его насмешливый оценивающий взгляд. Что он себе вообразил на ее счет? Она почувствовала, как кровь прилила к лицу, когда очевидная мысль пришла ей в голову. Шарлотта надеялась, что генерал был слишком невинен и слишком напряжен, чтобы подумать о том же самом.
Однако это было не так. Едва Кэмпбелл ушел, генерал повернулся к своей помощнице. Его лицо пылало.
— Шарлотта, я… я… извиняюсь за Кэмпбелла. Я должен был предположить, что он не сразу понял, что вы здесь. Я… я уверяю вас…
Шарлотта сразу же забыла о своем смущении.
— Не переживайте, — улыбнулась она. — По правде говоря, я не думала об этом, да ничего особенного и не произошло. Просто несколько неприятных слов. Не думайте об этом.
Балантайн внимательно посмотрел на нее, затем с облегчением вздохнул:
— Спасибо… э… Спасибо.
Прошла еще неделя, прежде чем Огаста наконец-то нашла приемлемый способ избавиться от Макса. Ей требовалась помощь, однако нужно было найти удобное объяснение. Хорошенько все обдумав, она связалась со своими дальними родственниками и предложила им совершить небольшой обмен, услуга за услугу. Теперь все было улажено, оставалось только проинформировать об этом Макса.
До Рождества оставалось всего ничего. Огаста чувствовала себя гораздо лучше, чем в то ужасное утро, когда заходил Питт. Дела Кристины продвигались очень успешно, и Алан Росс, кажется, уже почти готов был решить свою дальнейшую судьбу. Она видела его буквально сегодня вечером, провожая Кристину кататься в его экипаже. Огаста вышла на улицу и видела, как они отъехали. Брэнди стоял на тротуаре, беседуя с милой гувернанткой Сотеронов. Привлекательное создание — немного худощава, но грациозна и с очаровательной улыбкой. Подходящая особа, которой можно доверить детей.
Леди Балантайн была одна дома. Брэнди уехал в свой клуб, генерал — тоже. И эта молодая женщина, мисс Эллисон, рано ушла домой. Огаста позвонила в колокольчик, вызывая Макса. Тот пришел через несколько минут.
— Да, миледи. — Лакей, как всегда, был высокомерен.
— Я договорилась о новом месте для тебя, Макс.
— Миледи… — Он смотрел на нее не отрываясь.
— Это в Лондоне, — продолжала хозяйка. — У лорда Вейча. Я дала тебе отличную рекомендацию. Ты будешь слугой и камердинером, когда лорд путешествует за границу, что он делает довольно часто. Обычно он находится в Лондоне, но лето и охотничий сезон проводит в деревне. Очень часто наезжает в Париж и в Вену. Ты будешь путешествовать с ним, и он станет платить тебе больше, чем платим мы. Продвижение по службе, ты согласен?
— Конечно, миледи. — Макс поклонился с легкой усмешкой. — Я очень признателен. Когда приступать?
— Немедленно. Завтра утром лорд Вейч отправляется в деревню на Рождество. Затем — в Париж на Новый год.
— Благодарю вас, миледи. — Лакей снова поклонился, по-прежнему улыбаясь, и удалился.
Огаста рассказала об этом мужу в тот же вечер, сидя за туалетным столиком. Ее распущенные волосы рассыпались по плечам. Служанка расчесала их и была отпущена.
Балантайн в ночной пижаме пристально посмотрел на жену:
— Ты позволила этому мерзавцу перейти на лучшую позицию? Но при чем тут Берти Вейч? Что такого он сделал, чтобы это заслужить?
— Он должен мне услугу.
— Огаста!
— Я предупредила его, и я буду платить разницу в его зарплате.
— Сколько времени? И я против того, чтобы награждать эту свинью за его подлость!
— Ему не придется долго наслаждаться, Брэндон. Берти возьмет его из деревни в Париж, а затем в Вену. В Вене он уличит его в каком-нибудь проступке и уволит за нечестность. Думаю, Максу не понравятся условия в венской тюрьме.
Генерал с недоверием смотрел на свою жену:
— Как ты могла, Огаста? Это же нечестно!
— Другого он не заслуживает, — сказала она. Ее холодный взгляд встретился с его взглядом. Затем она отвела глаза. — Что, по-твоему, я должна была сделать? Позволить ему оставаться здесь и шантажировать нас? В этом доме, с Кристиной и Аланом Россом?
— Конечно, нет! Но не это же…
— Что тогда? Ты придумал что-то еще?
Брэндон стоял молча, высокий и стройный, замерев в напряжении и неотрывно глядя на жену.
Огаста встала и пошла к своей кровати. С ниспадающими волосами она чувствовала себя страшно уязвимой, словно новобрачная в комнате с незнакомцем.
Рождество прошло в полном соответствии с традициями, отмеченное, как всегда, плясками, роскошной пищей и крепкими винами, флиртом, подарками, украшениями, колокольчиками, песнями и даже, при случае, молитвами.
На этой неделе Шарлотта не ходила на Калландер-сквер, занимаясь благоустройством своего дома. Она уже привыкла к семейной жизни, к теплоте отношений с мужем, к беззаветной преданной дружбе, к полной самоотдаче. Сейчас Шарлотта развесила фонарики и цветные гирлянды в гостиной, украсила небольшую елку и занялась приготовлением скромных угощений для певцов из детского хора, которые ходят по домам и поют рождественские песни. Она также завернула маленькие подарки для своей семьи.