— А леди Мюидор знает это или подозревает?
— И то и другое возможно.
— Или это Араминта убила свою сестру, застав ее с мужем, — внезапно предположил Ивэн. — Такое тоже вполне вероятно. Застала их вместе, убила сестру, а мужу пригрозила, что свалит все на него.
Монк взглянул на сержанта с нескрываемым уважением. Ему самому эта версия еще в голову не приходила.
— Может, и так, — сказал он. — Куда труднее предположить, что Персиваль пробрался тайком к Октавии, был отвергнут и поэтому ее зарезал. Желая соблазнить ее, он не стал бы брать с собой кухонный нож, да и она вряд ли бы вооружилась ножом, разве что наверняка ожидала его прихода. — Монк оперся поудобнее на одно из кресел миссис Уиллис. — Но если она его ожидала, — продолжил он, — гораздо проще было сказать отцу, что ей не дает прохода лакей. Сэр Бэзил уже доказал, что может без колебаний вышвырнуть на улицу невинного человека, если затронута честь кого-либо из домочадцев. Думаю, он тем более не стал бы медлить в отношении действительно виновного.
Монк взглянул на Ивэна и Эстер. Оба явно были с ним согласны.
— Вы собираетесь доложить обо всем сэру Бэзилу? — спросил Ивэн.
— У меня нет выбора. Он ждет, что я немедленно арестую Персиваля.
— А Ранкорну? — настаивал Ивэн.
— Ему я просто обязан доложить. Сэр Бэзил так или иначе…
Ивэн улыбнулся, он понял все с полуслова. Монк повернулся к Эстер.
— Будьте осторожны, — предупредил он. — Кто-то очень хочет, чтобы мы арестовали Персиваля. Кем бы он ни был, он расстроится, узнав, что мы отпустили лакея, и может наделать глупостей.
— Я буду осторожна, — спокойно сказала Эстер.
Ее невозмутимость уже раздражала Монка.
— Вы не представляете, чем рискуете. — Голос его стал резким. — Вам может грозить серьезная опасность.
— Я хорошо знакома с опасностью. — Эстер встретила серьезный взгляд Монка, и он ее, кажется, позабавил. — Я видела смертей побольше вашего, да и ко мне самой смерть подбиралась порой куда ближе, чем здесь, в Лондоне.
Монку нечего было на это ответить, и он смолчал. Кроме того, Эстер была совершенно права. У него как-то вылетело из головы ее военное прошлое. Монк откланялся и пошел с докладом к сэру Бэзилу.
— Во имя всего святого, какие еще доказательства вам нужны? — взревел тот, обрушив кулак на стол так, что стоящие на нем безделушки подпрыгнули. — Вы нашли оружие и окровавленную одежду моей дочери в его комнате! Или вы ждете от него чистосердечного признания?
Монк терпеливо объяснил ему, в чем дело, стараясь выражаться как можно яснее, но сэр Бэзил был настолько взбешен, что весьма невежливо выпроводил инспектора. Затем потребовал к себе Гарольда с тем, чтобы тот немедленно доставил письмо, которое он, сэр Бэзил, сейчас напишет.
Спустившись на кухню и прихватив ожидавшего там Ивэна, Монк отправился с ним пешком до Риджент-стрит, где остановил кеб и велел ехать в полицейский участок, хотя Ранкорн наверняка узнал о случившемся раньше — Гарольд с письмом неминуемо должен был опередить их.
— Да что за черт, Монк! — заорал Ранкорн, опираясь на крышку стола. В руке у него было зажато злосчастное письмо. — Да с такими доказательствами его можно повесить дважды! Чего вы добивались, сказав сэру Бэзилу, что не можете арестовать этого лакея? Возвращайтесь немедленно!
— Я не думаю, что он виновен, — без всякого выражения произнес Монк.
Ранкорн пришел в замешательство. На его вытянутом лице отразилось крайнее недоверие.
— Вы — что?
— Я не думаю, что он виновен, — отчетливо повторил Монк, слегка повысив голос.
Лицо начальника покрылось багровыми пятнами.
— Что за глупость! Конечно, он виновен! — завопил он. — Боже мой, разве не вы нашли нож и окровавленную одежду в его комнате? Чего же вы еще хотите? Чем вы объясните вашу медлительность?
— Тем, что не он положил туда эти вещи, — Монк старался говорить как можно спокойнее. — Только дурак станет хранить столь серьезные улики там, где их могут найти.
— Но вы же их и не искали! — Ранкорн был настолько взбешен, что вскочил со стула. — Вы их не искали, пока кухарка не рассказала вам о потерянном ноже! Проклятый лакей и не думал, что она заметит пропажу. Он не ждал обыска.
— Мы уже проводили обыск, когда искали драгоценности, — напомнил Монк.
— Значит, плохо искали. — Ранкорн просто не мог упустить возможности устроить себе маленькое удовольствие, обвинив Монка в нерадивости. — Вы просто не надеялись их найти и поэтому провели обыск спустя рукава. Неряшливая работа — думали, что вы умнее всех, и поспешили с выводами. — Он наклонился вперед, опершись руками о крышку стола. — Вы ошиблись, причем так грубо, что я уже начинаю подозревать вас в некомпетентности. Отнесись вы более добросовестно к этому расследованию с самого начала, нож и одежда уже давно бы оказались у вас в руках, семья была бы избавлена от лишних тревог, а на полицию никто бы не возводил никаких обвинений.
Он помахал письмом.
— Будь моя воля, я бы заставил вас заплатить из своего кармана за время, потраченное нами попусту. Вы утратили хватку, Монк. Попытайтесь теперь загладить свою вину перед сэром Бэзилом, отправляйтесь на Куин-Энн-стрит, извинитесь перед ним и арестуйте этого проклятого лакея.
— Этих вещей не было, когда мы проводили первый обыск, — повторил Монк. Он не мог позволить, чтобы на Ивэна легло подозрение в нерадивости. Кроме того, он был уверен в собственной правоте.
Ранкорн моргнул.
— Ну, возможно, раньше он хранил их где-нибудь в другом месте… а за ящик положил совсем недавно. — Ранкорн невольно говорил все громче и громче. — Возвращайтесь на Куин-Энн-стрит и арестуйте этого лакея — кажется, я достаточно ясно выражаюсь! Уж не знаю, какими словами воспользоваться, чтобы до вас наконец дошло! Ступайте, Монк, и арестуйте Персиваля по обвинению в убийстве.
— Нет, сэр. По-моему, он невиновен.
— Да никого не интересует ваше мнение, черт побери! Делайте, как вам говорят! — Лицо Ранкорна побагровело, пальцы вцепились в крышку стола.
Монк чудовищным усилием воли подавил в себе желание высказать Ранкорну все, что он о нем думает. Больше всего ему сейчас хотелось обозвать начальника дураком и хлопнуть дверью.
— Получается какая-то бессмыслица, — вновь терпеливо начал он. — Если лакей вовремя сумел избавиться от драгоценностей, почему он не избавился от ножа и от пеньюара?
— А может, он и не избавлялся от драгоценностей, — сказал Ранкорн с явным удовлетворением. — Я предвижу, что и они найдутся, стоит вам как следует поискать. Где-нибудь в старом башмаке или под подкладкой. И потом, вы же сейчас искали нож, а на мелочи, уверен, не обращали внимания.
— На мелочи мы обращали внимание во время первого обыска, — заметил Монк с сарказмом, который он даже не пытался скрыть. — И уж тем более вряд ли пропустили бы такие крупные вещи, как разделочный нож и шелковый пеньюар.