– Господи, Володя-то тут при чем?! Еще какого-то Володю придумал! Этот тип обыкновенный банковский клерк! Он мне все твердил про повышение и про то, что Анадырь – это не навсегда!
– Увезти тебя в землянку мог только кто-то из местных, городских. Права Марья Власьевна, тундровые люди не стали бы связываться с вездеходом! Володя приезжий, он здесь первый раз. А есть еще кто-то местный.
– Олег, при чем тут Володя?!
Преображенцев стал аккуратно собирать камушки с медвежьей шкуры:
– На тебя напали, когда ты шла из ресторана «Чукотка» к Тане, правильно? Мела метель, она еще разошлась под вечер.
– Так вегда бывает, когда метель уходит, – перебила Лиля, и Олег ей улыбнулся.
– Откуда человек, напавший на тебя, мог знать, что ты пойдешь из ресторана именно в это время? Откуда он знал, что ты вообще там? Ты должна была сидеть дома, а не шататься по улицам! Или он тебя видел, или ему кто-то сообщил, где ты. Когда ты пришла в «Чукотку», там никого не было, кроме Володи. Но он ничего не знает о браконьерской землянке и вряд ли водит вездеход. Значит, он кому-то о тебе сказал. Местный поджидал тебя у входа, во дворе, где было совсем темно, напал на тебя и отвез в землянку. Обыскал, ничего не нашел и вернулся обратно в ресторан. На все у него ушло… ну, часа полтора. Володя его ждал.
– Олег, этот Володя – самый обыкновенный клерк, никакой он не злодей, он просто… – Лиля осеклась и замолчала.
На той планете, где она существовала до недавнего времени, ее окружали благополучные и приличные люди, все как один. Они поднимались по карьерной лестнице, заводили любовниц – как заводят собачек, – ездили на пикники и курорты.
Им ничего не стоило избавиться от надоевшей и устаревшей любовницы, щелчком пальцев выбросив ее из Москвы на край света. Или уволить грамотного и честного сотрудника вроде Юльки Костиной, оставив его без работы и зарплаты. Или подсидеть начальника. Все это никакое не злодейство, конечно, на злодейство они не способны, именно потому что благополучны и приличны, но…
Кто их знает, на что они готовы пойти ради кучки тусклых камушков, которые натирали Лиле ногу в ее меховом сапоге!
На той планете возможно все.
На этой подлости непростительны. За них накажут – люди, которым не все равно, или Духи, которым, по всей видимости, тоже не все равно. На этой планете все устроено немного по-другому.
– Постой, – сказала Лиля, думая о подлости. – Постой, постой… Когда я в первый раз пришла к дяде Коле, мне на лестнице попался какой-то парень. Я, конечно, его не рассматривала, я испугалась, потому что решила, что это хулиган. Я думала, что здесь кругом одни сплошные бандиты.
Олег слушал ее внимательно и серьезно.
– А потом… когда я во второй раз пришла и нашла… труп, там что-то было… Какая-то штучка… Похожая на крышку от банки… Куда же я ее потом дела? Куда-то ведь дела!
Она оглянулась по сторонам, как бы в поисках крышки от банки, взялась обеими руками за шкуру белого медведя и потянула ее. Шкура оказалась очень тяжелой и тянулась плохо.
– Вспомнила! Ну, конечно, вспомнила! Поедем, Олег! Она наверняка там и лежит.
– Где?
– На стиральной машине, – объявила Лиля. – Мы в ней ничего не стираем, потому что шланг плохо присоединили. Лева жалеет своих старых друзей и нанимает их на работу. А они пропащие алкоголики и ничего не могут сделать как полагается, понимаешь?
Олег кивнул.
– Давай, давай быстрей! Ну, что ты сидишь? Она на стиральной машине, точно!..
Когда они ворвались в Лилину квартирку, что-то показалось Олегу странным, но раздумывать было некогда. Лиля тащила его за руку, и он вошел за ней на кухню.
– Вот! – торжествующе сказала она, схватила со стиральной машины черную штучку и сунула ему под нос. – Это дядя Коля зажал в руке. И я почему-то положила это в карман, а потом забыла. Видишь?
Он посмотрел.
В коридоре вдруг раздались решительные и гулкие шаги, и на пороге кухни возник полковник Багратионов, голый по пояс и босиком.
– Здравия желаю, – сказал он довольно бодро, но несколько смущенно. – Ничего, что я без галстука?
– Здравствуй, Сан Саныч.
– Добрые утро, – пролепетала Лиля.
– Разрешите протиснуться?
Лиля и Олег посторонились.
Полковник промаршировал к холодильнику, распахнул дверцу, выхватил бутылку минеральной воды, сорвал крышку и бодро забулькал.
– А мне? – спросили от двери.
Лиля оглянулась. Ее московская подруга Костина, завернутая по шею в пикейное Танино покрывальце, подслеповато щурилась, поводила в разные стороны носом и ни с того ни с сего вдруг сделала неуклюжий реверанс:
– А мне попить?
– Сию минуту! – Багратионов достал с полки стакан, уверенно набулькал в него воды и поднес Юльке. Та стала жадно пить, как человек, много дней проведший в азиатской пустыне.
Преображенцев в пуховике и Лиля в юкагирской кухлянке так и стояли посреди кухни неподвижно.
Багратионов принял у Юльки стакан, допил оставшуюся воду и вдруг хлопнул Преображенцева по плечу:
– Ты в следующий раз, как в гости соберешься нагрянуть, хозяев заранее предупреждай, Олежка!
– Да кто ж знал-то!
– Да ты на всякий случай предупреждай!
– Молчанова-а-а, – протянула Юлька. – Ты че молчишь-то, как изваяние каменное? Поздоровайся со мной, что ли!
– Привет, – сказала Лиля.
– Ну, молоде-ец! И тебе привет.
– От меня жена все равно ушла, – ни с того ни с сего объяснил полковник Лиле. – Тем же бортом улетела, на котором вы, стало быть, прибыли. Я человек честный. Вы за подругу вашу не переживайте. А то что такое-то? Вам можно, а нам нельзя, что ли?!
– Юлька, – вдруг громко спросила Лиля Молчанова. – Как тебя угораздило-то, а?! Ты же после развода поклялась, что больше ни с кем и никогда!
– А това-арищ полковник такой интересный мужчина-а-а! Куда ж деваться юной неопытной девушке-е-е?
Тут они все четверо разом посмотрели друг на друга и захохотали. И хохотали долго.
– Ну че? Кофе варить или ка-а-ак? Товарищ полковник, ты кофе по утрам пьешь?.. Или прям начинаешь коньяк шпари-ить? – резвилась Юлька.
– Да я же не алкоголик какой-нибудь! – возмутился полковник, протиснулся к Юльке и ущипнул ее за зад. – Ты бы оделась, мать. Смотри вон босая, а полы ледяные. Не дом, а продувалово сплошное, как это при Советах строили так?
– Сейчас лучше, что ль, строят?
– И сейчас не лучше! Вот у меня дома!.. Тепло, светло! А, Олежка?
– Я нашел алмазы, – сообщил Преображенцев и стащил с плеч пуховик. Ему было жарко. – А Лиля вот это.