Уникальные драгоценные самоцветы Аркса Ментиса лежали на мягких подушечках из красного бархата. На ярлычках были даны названия с описаниями магических и целебных свойств каждого. Псиофы и сапиенсы часто ими пользовались, главным образом чтобы облегчить недуги и успокоить душу.
Все выбрали себе по одному камню. Одна австралийская волшебница схватила краснокоричневый — Железистый Гранат.
— Он необходим мне, чтобы прогнать хандру, — заявила она.
Аноки взял Усиленный Алмаз, чтобы отрегулировать энергетику тела.
Эулалия помогла Суоми, и девочка выбрала Смущенный Цитрин.
Этот камень обладал способностью очищать организм. Суоми расположилась на коврике, и греческая мудрая положила ей самоцвет на правую ступню.
— Расслабься, и он окажет свое действие, вот увидишь, — сказала Эулалия.
Джено стал разглядывать остальные камни. Наконец он выбрал Летучий Нефрит — зеленоголубой камень с Лунной Пылью.
— Замечательно, Астор Венти, ты выбрал довольно мощный камень, который помогает вспоминать прошлое в жизни, — сказала сапиенса, надеясь, что мальчику удастся узнать что-то о своей семье.
Джено удобно улегся на коврик рядом с Суоми и положил на тело камень. Он думал о своих родителях и о пустынях печати.
— Закрой глаза. Нефрит передаст тебе свою энергию. Надеюсь, ты сумеешь увидеть то, что тебе поможет, — сказала Эулалия и с любовью склонилась над антеем.
Рене уже собирался использовать Холодный Амазонит, который давал физическую силу и мужество, но в последний момент посмотрел на своего брата.
Джено вдруг побледнел: Летучий Нефрит на его теле стал светиться. Страбикасиос отлично помнила, что произошло во время лекции по Белой магии с рунами, и была начеку, готовая к любым последствиям. У Рене появилось предчувствие: вот-вот что-то случится.
И действительно, словно в озарении, перед его глазами одно за другим замелькали изображения. Это было то же видение, что и днем раньше в комнате брата: мальчик с кудрявыми, как у Джено, волосами стоял спиной и пытался повернуться, показать лицо, но что-то ему мешало. Тогда Рене был выбит из колеи этим видением. И теперь он потерял равновесие и упал на колени под рассеянным взглядом Эулалии. Видение продолжалось. Неожиданно Рене распахнул крылья и завопил:
— Череп!
От его вопля все псиофы вздрогнули. У многих камни упали на землю.
Эулалия сделала всем знак молчать и подошла к задыхавшемуся Рене.
— Что ты видел? Ты не использовал никакого камня. Что с тобой случилось? — с нежностью спросила его мудрая гречанка.
— Лицо моего брата исчезло. Я видел его череп! — пролепетал крылатый мальчик.
Псиофы, побледнев, переглянулись. Суоми начала волноваться, умоляя разбудить Джено и снять с него Летучий Нефрит.
— Происходит необычайное параллельное предвидение. То, что Рене видел Джено, не пользуясь камнем, означает, что его брат погрузился в магопсихическое измерение, откуда он вернется, лишь когда действие Нефрита закончится, — объяснила Эулалия.
Однако Аноки ничуть не успокоился:
— Череп? Может, с Джено что-то случится? Будущее не может быть таким мрачным!
— Он умрет… умрет… Я чувствую… Я боюсь, — запричитала Суоми, но Эулалия заткнула ей рот:
— Молчи. Ты разбудишь его, а это очень опасно. — Греческая мудрая держала ситуацию под контролем.
— Я уверен — это был мой брат. И это видение у меня уже второй раз, — добавил обеспокоенный Рене.
Все сгрудились вокруг братьев Астор Венти. Джено, окруженный светом Нефрита, оставался неподвижным. Рене стоял рядом с ним на коленях. Его туника сверкала, а золотые перья искрились в полумраке. Подобно ангелу он ожидал чуда, его лицо было грустным. Ничто не могло изменить состояния его души, кроме пробуждения брата.
Неожиданно Джено задвигал руками, потом вытянул их вверх, будто ощупывая что-то в воздухе. У него началось видение, подобное тому, какое видел Рене. Словно во сне, он увидел красную комнату, наполненную клубами дыма. Потом увидел себя самого со спины и услышал далекий голос, повторявший его имя:
— Джено Астор Венти. Вот теперь ты обрел себя.
Ему не удавалось ни повернуться, ни ответить. Чем больше он пытался сделать это, тем больше становилась сила, которая ему мешала.
Вдруг в дыму появилось изображение черепа. Джено испугался, стал дергаться и тяжело дышать. Лучи Нефрита медленно втянулись обратно в камень, и мальчик открыл глаза.
Эулалия взяла драгоценный кристалл и убрала его на место. Она возложила руки на лоб Джено и произнесла:
— Спокойно, не дергайся. А теперь медленно подними голову, и я помогу тебе подняться на ноги.
Рене подскочил к брату и обнял его, порывисто взмахивая крыльями.
— Ты здоров? Тебе не привиделся череп? Ну скажи же мне! — в отчаянии бормотал он.
— Я видел его… в дыму. Это был мой череп. Это был я! — вцепившись в брата, закричал он что было сил. — Уйдем отсюда! Вернемся домой! Я боюсь.
— Да, мы вернемся домой. Но все вместе, — твердо ответил Рене, глядя брату в глаза.
— Мы никогда не сделаем этого, — всхлипнул Джено.
— Мы не можем сдаться сейчас! Посмотри на меня. Я рядом, а вместе мы непобедимы. Никто нас не остановит. — Крылатый мальчик поднял Джено, поставил его на ноги и обнял за плечи: — Мужайся. Ведь ты не оставишь меня одного? Мне слишком хорошо знакомо одиночество. Долгие годы я был в рабстве у фон Цантара и видел, как отец с матерью страдали в этой проклятой комнате.
— Да, ты прав. Но этот череп… — Джено обратил взгляд к Эулалии, ища понимания.
— Возможно, этот череп означает не смерть, а перерождение, изменение. В символике магипсии череп имеет и позитивные значения, — объяснила мудрая гречанка.
Псиофы активировали головокружители, общаясь телепатически. Их мысли были мрачными, и они не хотели выражать их рядом с Джено вслух. Чтобы разрядить напряжение, Эулалия открыла дверь и сказала:
— Выйдем ненадолго подышать воздухом. Советую вам использовать ипповоло и субкандов, дабы восстановить силу разума.
Эулалия надеялась, что Крикен уже вернулась. Греческая мудрая хотела поговорить с мадам о видениях Джено и Рене. С этими братьями даже ей не удавалось сохранить хладнокровие. Она тяжело поднялась по лестнице и увидела, как мадам Крикен выходит из Ложи психо.
— Мне надо пообщаться с тобой, — сказала Эулалия.
У Марго был усталый вид: путешествие в пространстве и времени, связанное с частичной билокацией, сильно утомило ее.
— Что-то срочное? — спросила она, с трудом ковыляя к подъемному мостику.
— Речь идет о братьях Астор Венти, — ответила мудрая гречанка. — У них было одно и то же видение — череп!